Запрещённая фантастика

Собственно, в утрированно-жесткой манере это утверждала и недоброй памяти проповедница сестра Кайса – Бог так захотел! Чтоб одни – работали и процветали! Другие – лентяи! – влачили жалкое существование! Бог и сделал поэтому всех разными: белыми, красными и черными! Умными и глупыми! Похотливыми и Праведниками!

Угодными Богу, и – неугодными.

И главное, что должны теперь делать они, будущие праведники Лонгйяра, чтобы быть угодными – больше молиться! И истреблять тех инакомыслящих и неверных, что не захотят приобщиться к Свету Истинной Веры!..

Вот за эти самые утверждения, да еще за призывы всем слушать только указания этого самого Бога, передаваемого, якобы, напрямую через ее «пророческие» уста, и всячески смирять плоть, и заниматься продолжением рода лишь тогда, когда это надо Общине, а не тогда, когда секса требует похотливое тело, Полковник наконец и велел излишне экзальтированную и брызжущую пеной изо рта старуху попросту… Расстрелять.

В назидание. И для того, чтоб у остальных членов Колонии твердо засело осознание: никакого раскола в веру идеологию Общины, её руководство вносить не позволит! Даже если идеология этого раскола базируется на призывах к аскетизму и строгому соблюдению религиозных Догматов.

Валд отлично запомнил слова, сказанные Полковником на Суде:

– «Никуда и никому мы «Свет истинной Веры» не понесем. Мы – не миссионеры, и не крестоносцы. И нам здесь фанатики, религиозные экстремисты, и уж тем более – «пророки» – без надобности!

Я, пока работаю на этом месте, не допущу ни раскола Общины на «верных и праведных» и остальных «заблудших», ни наглого искажения того, что написано в Библии. Не будет у нас повторения Варфоломеевской ночи! Нас и так слишком мало. И проблем у нас хватает. Мы все – Христиане – и точка!

И Святое Писание для нас теперь – одно.

Это – Устав Колонии! А он гласит, что любого, сеющего смуту, и стравливающего людей – на любой почве! – надлежит немедленно уничтожить. Как язву на теле Общины. Объявляю решение суда: расстрелять спятившую старуху!»

Устав… Да, Устав – сейчас он регламентирует все нормы поведения, и обстоятельства их жизни здесь, в Общине.

И Первым пунктом Устава закреплено навечно: никаких больше смешанных браков!!! Только – те, кто оказался рождён в Общине. И – только с теми, кто рождён в ней же.

Валд прислушался к храпу отца, посапыванию малышки-Лизы, и к чмоканью Алекса – похоже, он один не спит. А надо бы – завтра, и правда, дел невпроворот. Как, впрочем, и всегда. Но…

Заснуть не давала вторая мысль – об Анни.

Сегодня в утреннем полумраке он почему-то снова видел её. Когда выворачивал в приёмный лоток, ведущий к загружаемой дежурной секции отстойника Фермы, свой вонючий бак.

Анни, по-идее, на три года его старше. Значит, вроде, не должна вызывать в нём никаких эротических мечтаний – ему будет разрешено жениться лишь через два года! Именно этот возраст врачи Колонии признали уже не опасным для подростков, желающих начать «пополнение Общины». Да и отдадут девушку только тому, кто на пару-тройку лет старше её… Опять-таки, для получения «полноценного потомства».

Но почему-то он подсознательно, даже когда пялился на улицу через подвальные окошки их пекарни, всё надеялся отыскать взглядом именно её. А ведь знал – она тоже днём работает. Причём – даже в той же пошивочной мастерской, что и его мать. Но расспрашивать…

И вот сейчас его больше всего настораживало то, что она… Вроде бы смущалась, когда видела его. Но…

Но посматривала-то она – не на него!

А на раба Иброхима. Для чего, похоже, и слонялась столь рано вокруг Фермы.

Да, Валд мог себе честно признаться: он пока и ростом не вышел, и фигурой. И лицом.

А у Иброхима как раз всего этого-то… Вот только воняет от него!

Но, похоже, Анни это почему-то не смущает и не останавливает. Странно.

Рассказать о ней? Отцу? Полковнику? Или… Это будет подло?!

Или подлостью будет как раз то, что он, Валд, видя, как нарушается Устав, и уклад жизни его Общины, молчит?! Как сказал отец – они должны беспощадно изгонять тех, кто позволит себе «смешанные браки».

Браки-то – браки… Ну а как – насчёт Любви?!

Может ли Закон, воплощённый в Устав Колонии, запретить Любовь?..

Так и не найдя удовлетворительных ответов на эти мысли, он незаметно уснул.

Утром проснулся раньше обычного – даже до звонка будильника.

Но лежал.

Думал.

Поутру думается всегда лучше – нет усталости, и мешающих сосредоточиться эмоций. А уж этого добра у него вчера!..

Затем, когда по сигналу встали все, поднялся и он. Да, чёрт его задери, он сделает это – он должен точно убедиться!

К входу на Ферму Валд дошёл ещё в темноте. Тихо забрался по лестнице ближайшей башни до выхода на Стену. Порадовался, что там сейчас нет часовых – необходимость в них отпала после того, как отряд позапрошлогодней экспедиции снял терморадар с боевого самолёта. Там, на военной базе Слидстром. Теперь желтые или оранжевые на общем сером фоне силуэты людей отлично видно за три километра. Хоть в темноте, хоть днём.

Вдоль бойниц по проходу он крался так тихо, что ни один камешек не чиркнул…

Вот и вход на Ферму.