Запрещённая фантастика

– Нет. Дело не в том, готов ли ты подождать. Дело в том, что ты пока не являешься полноправным Гражданином. Ты – юноша под опекой родителей. Так что давай спросим у твоего отца: как твой опекун, согласен ли он на твой будущий… брак?

Валд теперь взглянул на отца. Он знал, что выглядит, наверное, как затравленная крыса: сопляк, отважившийся вмешаться в игру взрослых! Отец…

Наверняка сердится на него. Но, может быть, он?!..

Отец же?!

Отец говорил чётко и внятно: словно по Уставу:

– Я, как опекун моего пока несовершеннолетнего сына… Согласен на его будущий брак с Анни бывшей Педерсен. Потому что, как член Комитета по планированию семьи, считаю, что нам вовсе незачем терять ценный генный материал. А раз девушка осталась девушкой, подождать два года будет нетрудно. Спасибо, господин полковник, спасибо, господа общинники. – отец поклонился полковнику и всем остальным.

Полковник, чуть ухмыльнувшись, (похоже, он не сердился на Валда) сказал:

– Анни бывшая Педерсен. Согласна ли ты вступить в брак с Валдом Трюггом?

– Согласна! – бедняжка! Её благодарный и блестящий от слёз взгляд заставляет словно когтистую лапу сжимать его сердце! Ведь она ещё не знает, что это он её… Их… Впрочем – на полковника-то можно положиться! Он – никогда никому не расскажет!

– Внимание, Община! Властью, данной мне, объявляю состоявшейся свадьбу Анни Трюгг и Вадла Трюгг! Анни Трюгг! Отныне ты являешься законной женой Валда Трюгга.

Валд заметил, что и в этот момент она нашла взглядом лицо своего возлюбленного, всё ещё сидевшего у кафедры.

И – странное дело! – на лице того, когда он кивнул, была улыбка, и выражение…

Счастья?

Или, скорее – огромного облегчения!

Чёртова любовь!

Похоже, «презренный» бобар и правда, готов, чтоб его возлюбленная досталась другому, чем – чтобы её обрекли на верную, да ещё и мучительную, голодную смерть!

Валда покоробило. Но внешне он никак этого не проявил.

Он постарался изобразить то, чего по-идее, от него ждали все – радость от предстоящей женитьбы. Создания молодой семьи.

И затем – выполнения их Семьей главной задачи. Цели. Обязанности перед Общиной.

Рождения собственных детей. И надлежащего их воспитания. В Духе Общины.

Вот только…

Как он сможет этим их будущим детям вдолбить, что человек, жертвующий собой ради любимой…

Меньше достоин уважения, чем те, кто обрекает на смерть согрешившую против бесчеловечного Закона, беспомощную любящую женщину?!

И что чужак, раб – менее достоин уважения и жизни, чем эта…

Стая гиен?

Мачеха.

Рассказ.

Все имена и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.

«… и я считаю недопустимым такое положение вещей, когда звери в облике людей, ублюдки и садисты, (Да простит мне Бог, что я так называю этих детей… Вернее – эту нелюдь!) продолжают, как ни в чем не бывало, ходить по земле, рядом с нами! Разве можем мы быть спокойны за своих детей, за их Будущее, если знаем, что рядом – эти мерзавцы, эта мразь, распоясавшаяся и почувствовавшая свою фактическую БЕЗНАКАЗАННОСТЬ?! Кто может гарантировать, что они не захотят найти себе новую жертву? И кто может гарантировать, что это будет не ВАШ ребенок?!

Поэтому я требую немедленного пересмотра этих статей: Уголовная ответственность за такое преступление должна наступать не с четырнадцати, а с десяти лет! А если и это не поможет – то хоть с семи!..»

(Из выступления на 45-й Сессии внеочередного пленума Законодательной Палаты России, депутата от Уральского избирательного Округа, С. М. Матвиенко.)

Вездеход остановился.

Митяй был рад этому – от жёсткой тряски и пронзительного гудения моторов болел зад и глохли уши. Так что передышку он воспринял скорее с облегчением, чем с любопытством.

Однако не прошло и двух минут, как моторы снова взревели, и машина двинулась вперёд, немилосердно подскакивая и переваливаясь, словно неуклюжая утка, по отвратной дороге.

Через пять минут она, вроде, сделала разворот, и остановилась. Похоже, надолго.

Митяй услышал, как открылась дверца со стороны Контролёра, и обрывок разговора: тот, кажется, рассказывал анекдот водителю, и сейчас закончил его. Донеслось ржание – если так можно назвать смех из прокуренных глоток.

Раздался хлопок – почти как от пробки шампанского, и что-то зашипело, удаляясь…

Затем кто-то спрыгнул на землю – она сочно чавкнула – и обошёл машину сзади. Послышалось лязганье замков и скрежет плохо смазанных петель. Дверь распахнулась, и мрак в пространстве клетушки три на три, где Митяй провёл последние шесть часов, сменился полумраком, с непривычки всё разно заставившем прищуриться.

– Вылезай. Приехали. – в голосе Контролёра не было ничего, кроме усталости и равнодушия. Митяй, отвалив тощую спину от стенки, поднялся на затёкшие от тряски ноги, и сделал пару неуверенных шагов вперёд, к двери, моргая на свет. Контролёр отошёл от проёма и буркнул:

– Спускайся. И – без глупостей.