Запрет на безумие

Ролан простоял так с полминуты, а затем притворил за собою дверь.

***

– Вот: то, что ты просил. – Он бросил карту на диван.

– Значит, вот он какой,… – Дей потянулся к трофею Ролана, – черно-серебряно-желтый…

– Зачем он тебе? – поинтересовался Ролан, смотря на забранный из «Пепла» ключ.

– Он может пригодиться, – ответил Дей, устраиваясь удобнее на мягком подлокотнике. – Стоит сохранить да и изучить не помешает.

– Изучи, конечно, но… пригодится теперь он вряд ли. Лисандр наверняка поменял замки или что иное придумал для обеспечения безопасности догмар. Учитывая послание…

– Когда ты покажешь его Брине? – Дей оторвался от лицезрения карты и целиком сосредоточился на Ролане.

– Не сейчас, – ответил Ролан, глядя в сторону – на темный экран, что висел над электрическим камином в двух шагах от самого Ролана. – Позже. Пускай оправится.

– Кстати, как она? – справился Дей. – Пришла в себя?

Пришла ли в себя…

Ролан неспешно подошел к дивану, вспоминая только что произошедший инцидент.

– Пришла.

– И что рассказывает?

– Она…не расположена к разговорам.

– Депрессия?

– Обида.

Дей усмехнулся.

– Есть ли смысл спрашивать на кого?

– Нет.

Дей положил находку Ролана в карман. Он продолжал рассеянно улыбаться, когда спросил:

– Так что ты собираешься делать? – Дей кивком указал на дневники, что лежали на столе, у другого конца дивана.

– Ознакомиться с ними.

– А затем…

– Не знаю. – Ролан действительно не знал.

Ему не понравился взгляд Дея, брошенный на него с какой-то укоризной.

– Ты ведь осознаешь всю опасность планируемого?

– Осознаю, – ответил Ролан, рассматривая дальнюю стену, параллельную камину и дивану. – Потому и не знаю.

– Она догмар.

Взгляд непокорно метнулся к Дею, словно приметил свой главный раздражитель.

– Да…

– Я к тому, что Нелли была человеком, и наш яд был для нее опасен. А Брина догмар – существо, по определению его не переносящее.

– Можешь не говорить мне об этом, я и сам все прекрасно понимаю.

– Ты уверен? А может чувства…

– Послушай, я все понимаю! – Ролан отвернулся и уперся взглядом в далекую дверь – в дверь, ведущую в спальню. – И я еще ничего не делаю, ясно? – Он снова посмотрел на Дея.

– Но ты хочешь.

Дьявол, да он хочет! Хочет, чтобы все было как должно. Чтобы Брина окончательно стала его женщиной и принадлежала только ему. По всем правилам и неизвестно кем писаным для них, для ferus, законам, чем бы та хрень в виде обряда не была.

– Просто, подумай хорошенько, ладно? – продолжил поучать его Дей, не дождавшись от него ответа. – Не хочу больше драм и трагедий.

– С чего бы вдруг? – спросил Ролан. – Тебя-то они как касаются?

– Вообще-то теперь они касаются нас всех.

– Косвенно, может, и касаются. Но тебя-то когда это трогало?

Дея улыбнулся.

– Думаешь, я такая скотина?

– Думаю. К тому же бесчувственная. Гибель приятеля Нелли, мытарства по ней Александра, взрыв дома – что из этого в действительности тебя взволновало?

– Меня волнуешь ты, ясно? Мне этого достаточно. – Дей встал. – Я не собираюсь учить тебя жизни, Ролан. Поступай, как знаешь. Я всего лишь прошу, чтобы ты подумал – и не единожды – прежде чем совершить непоправимые – заметь: непоправимые поступки. – А затем добавил: – Не понимаю, что бы я делал, угоразди меня влюбиться в догмарку.

Утверждение Ролана позабавило.

– А если бы в человека, понимал бы?

Дей заинтересованно взглянул на него.

– Ты сказал, что не понимаешь, что бы делал, если бы влюбился в догмарку. Вот я и спрашиваю: понимал бы ты что делать, если бы вместо догмарки оказался человек.

Дей долго на него смотрел, казалось, зависнув на какой-то мысли, затем сказал:

– Мне пора. – Он обошел диван. – Будь на связи.

Ролан прошел за ним к двери.

– Надо же, Дей, каким…– Ролан подбирал слово, хотя, чего его подбирать? – понимающим ты стал. – Действительно, словно не с Деем разговаривал. – Какие разумные мысли изрекаешь. Не в твоем это стиле. Обычно ты действуешь, словно с плеча рубишь.

– Отвали, Ролан. – Дей обернулся. – Думаю, отравить ее ты всегда успеешь. Не настолько же она несносная.

Ролан услужливо открыл другу дверь.

– Пока, Дей.

Приятель вышел.

– Кстати, чем займешься? – бросил вдогонку.

Дей обернулся, удивился.

– А чем я обычно занимаюсь?

– Кутишь?

Дей хмыкнул и, взмахнув рукой, мол, ты и сам все прекрасно знаешь, скрылся на лестничной площадке.

Прошло около часа, прежде чем Ролан вновь решил наведаться к Брине.

В постели ее не оказалось, и он прямиком направился в ванную, откуда зазывал включенный свет из приоткрытой на сантиметры двери.

Подтолкнув ее, Ролан зашел.

Брина. Она действительно принимала ванну, как предположил было Ролан. Вот только увидеть девушку под водой, моргающей под мерцающей гладью, не ожидал – смотрел на нее с порога.

Брина вынырнула, глотая ртом воздух, и отвела с лица прилипшие пряди.

Чистая и благоухающая, худая и безрадостная, она уставилась перед собой – на белый кафель, опоясывающий стены. Казалось, погруженная в собственные мысли, она совсем не замечала Ролана, но внезапно отвела глаза от стены и посмотрела прямо на него.

Брина удивилась, хотя виду не подала. Моргнула. Затем еще раз, а после вновь сползла под воду.