Запрет на безумие

Ролан наклонился к лицу, и теперь оказался непозволительно близко, окончательно разрушив границы личного пространства Брины. Она ощущала его дыхание.

– Значит, теперь я должен совершать несвойственные для себя поступки? – Он прижался к ней всем телом, подстраивая Брину под себя. Брина ахнула.

– Не должен, – нервно замотала головой.

– Но могу? – Ролан пальцем приподнял подбородок, обращая ее взгляд на себя, который все норовил от него «убежать».

Брина не знала, что сказать.

– Я не в себе, а значит, смогу оправдать свои поступки внезапным помутнением рассудка.

– Ты будешь жалеть о своих поступках. Я тебя знаю. Изучила. Ты будешь жалеть, что не смог сдержаться и поддался сиюминутным порывам; жалеть, что потерял контроль, не смог устоять, не смог себя остановить.

Ему показалось, или Брина давала задний ход? Роковая, страстная, прекрасная, заводящая всех и вся… она уговаривала его подумать?

Брина зашевелилась, словно желая от него отстраниться – как бы ни так. Теперь обе его руки опустились ей на бедра и сжали их крепче, не позволяя сдвинуться с места. Он недовольно прищурился, Брина уперла руки ему в грудь, пытаясь восстановить разрушенные границы. Это не помогло.

Ролан склонился к ней.

– Вряд ли я буду об этом жалеть. У меня есть оправдание. Это ты. – Ролан говорил хриплым полушепотом. Ему не хотелось больше думать, не хотелось понимать. Ему хотелось, наконец, отдаться в руки ранее сдерживаемых желаний.

– Это ты сейчас так думаешь. Завтра же…

– Помолчи, Брина. – Он медленно, одну за другой, стал расстегивать пуговицы кофточки, открывая миру черное белье.

– …ты будешь думать…

– Брина…

– …совсем по-другому.

– …закрой свой рот, – велел ей Ролан, намеренно заглянув ей в глаза.

Брина сглотнула, в больших глазах читался испуг…либо так она играла, подстегивала, возбуждала себя и его.

Ролан удовлетворенно смял ей грудь и наклонился, желая, наконец-таки, поцеловать Брину…

– Нет, Ролан, я не хочу, – Брина забила по нему кулаками. – Отойди, отпусти, не трогай…

Ролан непонимающе отстранился. Брина воспользовалась дезориентацией Ролана и вырвалась из крепких объятий.

– Я…Ролан,…я…– блеяла невнятно Брина. – Я должна идти, – заключила Брина, отвернулась и, на ходу застегивая кофту, скрылась в редкой толпе. Брина сбежала. Он видел, как она покинула бар.

При этом ни разу не оглянулась назад.

Ролан в недоумении смотрел ей в след. Она его кинула. Брина его только что кинула…

Ему хотелось сорваться с места и помчаться за ней, скорее догнать. «Сделай, сделай, сделай», настойчиво звучало в голове. Но он не сорвался, не побежал. Почему?

Потому что был идиотом. Пятью минутами ранее, когда купился на поощряющий взгляд. Он позабыл, с кем имеет дело. С динамщицей. Он имел дело с натуральной динамщицец. Как и другим, она обещала ему себя: взглядами, жестами, речами. Как и других, она его провела. Он попался на острый крючок и пополнил список неудачников…

Ролан превратился в одного из многих.

***

Весь следующий день Брина провела дома. Она никуда не выходила и лишь изредка слонялась по белым коридорам, прокладывая путь из точки А – своей комнаты, в точку Б – на кухню, а затем обратно. Чуть позже маневры повторялись.

Брина не хотела вспоминать события, которые произошли накануне вечером, не хотела задумываться о причинах своего нелогичного поведения и уж тем более не желала знать, что о ней теперь думал Ролан. Наверняка, ничего хорошего.

Она раздразнила мужчину и, в действительности, получила то, что должна была получить – соответствующую ответную реакцию. Что называется, нарвалась. А затем сбежала. Взяла и ушла, оставив обескураженного Ролана одного. И какое после этого мнение он должен был о ней сложить? Вряд ли положительное. У него и до того нравственные принципы Брины и своеобразная жизненная мораль не пользовались популярностью. Сейчас он и вовсе ее не понимал.

Как он теперь к ней относится? Вот что ее волновало. Наверняка, ему хотелось послать ее куда подальше и, наверняка, он не раз уже посылал. И, конечно же, ее снова начнут игнорировать. Только Брина того не хотела: не хотела прекращать с ним общаться, она надеялась продолжать с ним встречаться, и неважно при каких обстоятельствах.

Только если раньше на желания Брины Ролану было начхать, то теперь тем более. Своим противоречивым поведением Брина оскорбила Ролана, задела его мужское самолюбие, а что могло быть хуже? Только оскорбленное женское самолюбие для женщины.