Запрет на безумие

Вот такая вот Брина дурная, она не в силах что-либо с собой поделать. Но разве могла она поступить иначе? Что ей оставалось делать, неужели поддаться искушению? Ситуация, и без того катастрофическая, грозила окончательно выйти из-под контроля. Брина не могла себе такого позволить. Не могла позволить Ролану зайти дальше, чем он зашел, и воплотить тем самым в жизнь свой самый глубинный страх – оказаться под властью мужчины. Мужчины, который, безусловно, и спрашивать не станет – возьмет командование над всей ее дальнейшей жизнью. Как когда-то сделал Лисандр. Когда-то так хотел поступить Деон. И, расхлебывая то, к чему их самоуправство привело – Брина одна, скитается из города в город, ей даже некому довериться…

Нет, еще одного «господина» Брине не надо.

Проблема заключалась в том, что она не знала, чего ей ожидать от Ролана – чего он от нее хотел? А чего хотела от него она сама?

Брина запуталась. Ролан являлся для нее загадкой. Вот он спокоен и невозмутим, даже равнодушен и, кажется, не представляет никакой опасности. Но затем она заглядывала в невероятные стальные глубины и понимала, насколько сильно ошибалась. Он вовсе не был равнодушен к происходящему, каким хотел казаться, и вчерашний вечер эту правду подтвердил и усилил в ней и без того развитое чувство беспокойства. Глубоко укоренившегося в ней беспокойства.

Деон появился в их жизни, когда ей было чуть больше двадцати. Сильный, уверенный правитель, притягивающий взгляды, как мужчин, так и женщин, стоило явиться на глаза.

Брина исключением не стала: Деон привлек ее внимание, вызвал особый интерес. И с чего бы ни вызвать? Темноволосый владыка, глава всех догмар, с ярко выраженной, подчиняющей харизмой.

Интерес этот был несерьезным, за ним ничего не стояло: ни сильной симпатии, ни привязанности, ни уж тем более глубоких чувств. Брина стремилась доказать окружающим, и, конечно же, себе самой, что она достойна, достойна большего, и она могла это большее получить. Брина желала ощутить свою значимость, и тем самым восполнить недостаток внимания. Хотя недостатка во внимании не было: на нее бросали плотоядные взгляды еще в период ранних подростковых лет, когда она прекращала быть ребенком. И уже тогда она умела очаровывать: Брина применяла свои приемы на всех, кто встречался на пути – на мужчинах, на женщинах, молодых и старых. Для нее влюблять в свой желанный образ, в выдуманную собою роль было сравни дыханию.

Однако то – совершенно другое. Испытать свои силы, женские чары на таком видном мужчине, как Деон: взрослом, опытном, зрелом – вот чего ей хотелось. Она желала его полной капитуляции…

Ей было мало, ей всегда было мало…

Глупая.

Стремление, рожденное из примитивного любопытства, переросло в рьяную необходимость. Брина «хотела», потому добивалась. И, надо сказать, добивалась недолго.

Незамеченной Брина не осталась. Она флиртовала, кокетничала, улыбалась, в общем, вела себя как обычно, не разбирая, кто есть кто. Зачем? Она никому ничего не обещала. Она никому ничего не должна.

С Деоном подобные фокусы не проходили. Только осознала то Брина слишком поздно. Брина крутила перед ним хвостом, разжигала его любопытство. Умудренный богатым жизненным опытом, Деон понимал ее детские уловки: понимал и позволял ей с собой играть. Он действительно был заинтригован. И если изначально Брина гордилась таким вниманием к себе главы, потребность в ней такого важного догмара щекотали струны ее самодовольства, то позже внезапно возросший интерес к ней стал Брину тяготить, а в дальнейшем пугать. И уже не доставляло былого удовлетворения ощущение власти над главой догмар.

Брина самоустранилась, перестала мелькать перед зоркими глазами.

Не помогло – правила устанавливала не она.

Увлеченность Деона стала навязчивой. Везде, где бы она ни появлялась, рядом с ней оказывался он: на обедах, вечеринках, фуршетах. Везде Брина чувствовала настойчивый взгляд: этот жесткий, требовательный взгляд, а также прикосновения, которыми Деон одаривал якобы невзначай, случались столкновения, подстроенные «нечаянно»…

Теперь он чаще наведывался к ним в дом, и если раньше он приходил к Лисандру, к своему компаньону и правой руке, то теперь он «навещал» ее. Сомневаться в том не пришлось, Деон не оставлял пространства воображению: он бесцеремонно заходил к ней в комнату, бывало, вылавливал в просторах дома.

Стоило поговорить с Лисандром, но Брина долго на разговор решалась: она не знала, как разговор начать, как объяснить отстраненному брату всю запутанность и сложность ситуации. Она сама связалась с Деоном, никто ее не заставлял. К тому же делиться подобным с Лисандром казалось странно…

И вот тогда, когда она решилась, и в мыслях летела за защитой к нему, узнала правду: горькую правду – семьи у Брины не было.

Скорее ferus сидели бы у них в гостиной и попивали свежесваренный кофе, чем брат не обратил внимания на страсти, кипевшие у него перед глазами.