Запрет на безумие

– Потерпишь. – Он пошел дальше. Они пересекали пустынную дорогу, направляясь к автомобилю Ролана – он оставил его на другой стороне улицы…

– А если я прямо там, у тебя в машине?

Ролан развернулся и повел ее обратно в бар.

– Я туда не пойду, – запротестовала Брина.

– Ты же хочешь в туалет! – воскликнул Ролан, порядком уставший от сюрпризов Брины.

– Хочу.

– Тогда в чем дело?

– Надо мной будут смеяться, – полушепотом сказала она.

Ролан замер. Внимательнее присмотрелся к ней.

– Не будут.

– Будут.

– Тогда где ты хочешь это сделать? В подворотне?

– Меня увидят.

– Тогда где?! – Никогда, никогда, никогда больше он не будет настолько глуп, чтобы отнимать у женщины телефон. Даже свой.

Брина помолчала.

– В кустах? – неуверенно проговорила она.

– Здесь нет кустов! – Ролан не думал, что когда-нибудь дойдет до точки кипения. Он вообще не думал, что она у него есть.

– Но я очень хочу, – с мольбой во взгляде, произнесла Брина.

Он начинал считать до десяти. Чтобы успокоиться. Раз, два, три…

– Пойдем, – сказал ей Ролан. – Первый встречный куст твой.

Ролан довел Брину до автомобиля и посадил на переднее сидение. Бросил ей на колени кофту, которую до сих пор держал в руках, сам пошел к багажнику. Открыл его, надел запасную футболку и сел за руль.

Минут через пять он остановился у первого встречного куста.

Брина вышла из машины и прямиком направилась к нему. Ролан пошел следом, на что она тут же остановилась и удивленно воззрилась на него.

– Что ты делаешь? – не поняла Брина.

– Иду с тобой.

– Что? Ты с ума сошел! Не нужно, иди обратно! – Она замахала руками, прогоняя его прочь.

– Брина, – терпеливо начал Ролан, – ты пьяна, вдруг…что-то случиться.

Брина посмотрела на него очень красноречиво.

– Не смей. Может я и пьяна, но сделать это сама еще в состоянии. Что ты собрался там делать? Поддерживать?

Аргумент.

Брина отвернулась и неуверенным шагом направилась к бурно цветущей зелени, огораживающей тусклые стены отдаленного от дороги здания. Ролан подошел к машине и, облокотившись о нее спиной, стал ждать.

Брины не было минуту, две, три…Что она там делает?

Наконец, спустя минут пять-шесть Брина вышла из-за кустов и все так же, на неустойчивых, подгибающихся ногах стала приближаться к машине. То, что она пьяна, не мешало ей оставаться безумно сексуальной. Напротив, выпившая, она выглядела такой милой и ранимой. Она сильнее к себе притягивала, особенно сейчас, когда идет на высоких каблуках, которые подчеркивают стройность ног, и облачена в его большую футболку, которая полностью закрывает мини юбку.

– Нравлюсь? – подойдя к нему, спросила Брина – заметила его пристальный взгляд.

– Нравишься.

Ролан посадил ее в машину, и они поехали.

– Ролан, мне плохо, – по дороге жаловалась Брина, прижимаясь лбом к его плечу.

– Меньше надо пить.

– И очень стыдно.

– Да ну…что-то слабо верится.

– Ты прав, не стыдно. – Ролан напрягся. – Но от этого мне еще хуже. Почему мне не стыдно, Ролан, – жалобно ныла Брина.

– Потому, что у тебя нет совести! – взбесился Ролан. – Вот почему. Чаще демонстрируй всем свое белье, может быть, тогда появится. Больше они ничего не видели?

– Если ты про трусики, то нет, не видели.

– Какая жалость, в этот раз не видели. Хочешь, вернемся?

– Давай.

Он перевел на нее такой недобрый взгляд, узрев который Брина предпочла отпрянуть и облокотиться на мягкое сидение,…положив руку ему на бедро, ближе к паху.

– Я больше так не буду. – Брина нежно поглаживала ногу, Ролан нервно «поглаживал» руль. Чертовка!

– Еще бы.

– Не злись, Ролан. Я не знала, что все так выйдет.

– Еще б ты знала. Для этого нужно подумать, а думать ты не умеешь.

Брина помолчала.

– Не злись, Ролан, – чуть позже тише повторила она.

– Я не злюсь.

– Злишься.

– Нет.

– Почему ты злишься? – недоумевала Брина. – Ну и что, что выпила?

– Я не злюсь, ясно? – рассердился Ролан. – Я раздражен, я возмущен, я разгневан, но я не злюсь. А теперь замолчи! – велел Ролан, сосредотачиваясь на дороге.

Брина замолчала. Почти замолчала.

– А не одно ли и то же быть разгневанным и злым?

Они проехали более половины пути, когда Брина снова начала словоблудничать. Не могла не начать.

– Ролан, вот у меня был друг. – Он посмотрел на нее. – Нет-нет, просто друг. – Отвернулся. – Так вот, он был намного веселее тебя. – Ролан должен расстроиться. – Мы вместе ходили по всевозможным вечеринкам, шутили, он даже ногти мне красил! – Ролан покачал головой – несчастный. – А ты какой-то…не такой.

– Почему же был?

– Что?

– Почему «был»? Уже не друг?

– А, состарился, – выдохнула Брина. Ролан юмора не уловил, взглянул на нее. Брина на него в ответ. – Ты тоже состаришься, Ролан, – как-то особо жалостливо проговорила она.

Интересное заявление.

– Наверное, ты тоже? – предположил Ролан, опасаясь сказать что-то не то.

– Я не состарюсь, Ролан! – воскликнула Брина и, казалось, готова была заплакать.

– О, нет, только не это, скажи, что ты снова придуриваешься.

– Я не состарюсь, Ролан, а ты состаришься, и нам придется расстаться.

В ней намного больше тщеславия, чем он думал.