Запрет на любовь

Я откинулся на спинку дивана, потихоньку всасывая, что меня пугают и пугают нешуточно. Не просто неприятные штуки от кошелька клуба, мужик конкретен и борз. По ходу себя богом возомнил.

— Да я и не собирался, — буркнул зло. — Я победы хочу… и уехать!

— Вот и я о том, — кивнул Доровский, опять глотнув коньяка, — а я ведь могу карьеру твою оборвать. Как рёбра? — холодом глаз окатил.

— Нормально, — задумчиво отозвался я. Если шальная мысль «он причастен к травме» и посетила мою голову, то я её быстро отмёл. Доровского не было на льду. Он тут быть замешен не мог… Это всего лишь игровая ситуация, а подкупать противника, чтобы он выбил своего главного игрока… ну бред же это?!

За х*я?

Если только личные счёты…

— Это хорошо, а то, кто его знает, чего ждать в последней игре…

— Кость, — капризно протянула Алия. — Ну что ты мальчика пугаешь, — села на подлокотник со стороны своего любовника. Нога на ногу, бокал в руках. Поднесла к губам: — Ему завтра играть, а ты… — и подмигнула мне как-то до дикости просто, играючи что ли. У меня аж в глотке ком застрял, и в руки зачесались от желания су*у задушить.

Что, бл*, происходит?!

— Я всего лишь хочу убедиться, что он хорошо понимает мой интерес! — скучающе брякнул Доровский.

— Всё будет отлично! — огладила его по волосам Алия. — Он обещал победить! — придурковато хохотнула.

— Это мы ещё посмотрим, — помрачнел «кошель». — И тебе тоже прилетит, если победы не будет, — чуть головой повёл, чтобы она поняла — угроза в её сторону. — Я просил за мальчиком присмотреть, а не затрахивать.

На этой фразе мои кишки в узлы стянулись и кровь в башке яростно запульсировала.

— Ты меня не ограничивал, — фыркнула Алька. — Уговор я не нарушала. Мальчишка команду тянул, так что ещё матч, и я спор выиграла, — томно посмеялась, сделав глоток своего напитка.

— Какой спор? — не сразу понял, что голос мой.

— Не бери в голову, — отмахнулся «кошель». — Ты лучше скажи, — залпом осушил свой сниффер и на меня в упор уставился: — Как тебе, понравилось трахать мою женщину?

Я на Алию метнул взгляд. Она как ни в чём не бывало обошла диванчик и сидящего Костика руками обвила со спины за шею. Теперь парочка на меня смотрела. И смотрела одинаково — ожидающе-снисходительно. Как на глупого, наивного мальчишку, которому приходится объяснять, что он тут ни к месту.

Больные твари.

Извращенцы?

Грёбанные извраты!

Это у них такие игры были?

Теперь я чётко видел, что они не по раздельности.

— Ничего, бывало и лучше, — найдя силы зазвучал.

На миг показалось смятение на лице Алии. На миг… потому что на полных губах опять змеилась улыбка:

— Не дуйся, мальчик, — голос соседки по струнам моей расшатанной нервной системы пробежался. — Было же весело!..

— Значит так? — не выдержал я. Раз она не скрывает, раз ОН всё знает, тогда мне с чего молчать? — Мальчик? Веселье?

— Да не кипятись, — примирительно кивнула Алия, — Мы с Костиком говорили за твоё будущее, — добавила мягче, почти нежно, как мама ребёнку, чтобы успокоить. — Он думает, что ты себя изжил. И как спортсмен уже не поднимешься. Я, — многозначительно помолчала, — я всей душой за тебя…

Это сейчас что за хрень была сказана?

— Думаешь, меня это каким-то боком ебёт? Его мнение, твоё? — Бл*, меня такие разговоры сейчас до срыва доведут. Су*а! Я её видеть не хочу! И слышать… И гондона этого, с комплексом бога…

— Тим, ну перестань бычиться. Ты такой милый мальчик. Кость, ты не должен ему ставить палки в колёса! Пусть он нам принесёт победу, а ты его отпустишь.

— С чего вдруг?

— Мечты у него… — запнулась, почти со страданием на меня смотря, — душевные и наивные. Детские. Просто глупо не дать ребёнку их осуществить, — опять хохотнула.

— И о чём он мечтает? — через плечо покосился Доровский.

Я затаился, она ведь не посмеет! Я душу обнажал…

— Он хочет стать тренером, — добила меня сук*а.

— Тренером? — теперь чуть обернулся Костик, словно новость его ошарашила. — И всё? — теперь на меня со скепсисом.

А меня уже ничто не волновало… я не мог поверить, что сук*а, рассказала о моей мечте. То, что я никому… никогда.

Я ведь только перед ней раскрылся.

— Я принесу победу! — заверил твёрдо. — А вы меня продадите! — не торговался. Это было условие. Доровский понял, что это будет выгодно нам обоим.

— И сук* свою от меня подальше держи, а то за себя не ручаюсь!

Я вышел из комнатки… Как — не помнил. Я вообще ничерта не видел перед собой. И как домой ворвался тоже смутно помнил. Громил что-то, стены колотил, в кровь руки разбивая… Я был безумен.

Меня затапливала боль…

Ведь никто и никогда меня так не унижал. Алия меня сожгла! До тла! До пепла…

А потом вакуум.

Протрезвление?

Вряд ли, но цель увидел чётко.

Я как Феникс — сгорел и на своём же пепелище воскрес. Медленно, но верно. Потому на лёд вышел, вряд ли в себе, но ярость и боль выплеснул на катке. Играл как никогда до этого. И победили мы с большим разрывом. Очков набрал на «переход», если не на два…

Команда бесновалась от счастья.

Саныч доволен был, но грустил… Даже слезы померещились на старческом лице.