Запрет на любовь

— Здравствуйте! — Шац несётся к человеку в белом халате. — Это мы звонили. У нас девочка после приступа эпилепсии.

— Здрасьте. На кушетку вашу девочку кладите. Осмотрим.

Несу Джугели туда.

Она, проснувшись, ничего не соображает. Вцепившись в моё плечо, испуганно на меня глазеет, явно не понимая, что происходит.

— Всё пучком. Айболит приехал, — объясняю я ей, пока мы не моргая пялимся друг на друга.

Тата хмурится. Переводит взгляд на скорую.

— Сюда, молодой человек, — медсестра, которую я сразу не приметил, хлопает ладонью по кушетке.

Шагнув в салон неотложки, аккуратно опускаю на неё девчонку.

Мышцы, затёкшие от долгого напряжения, сводит.

Тата — худенькая и весит всего-ничего, но прошли мы с ней от водопада прилично. В те кущеря кроме как пешком не добраться. Неотложка туда разве что на вертолёте прилететь могла бы. И то вряд ли.

— Женщина, вы кем ей приходитесь? — заполняя лист, спрашивает врач.

— Я классный руководитель. Мы в поход с моим одиннадцатым «А» пошли и вот…

— Фамилия, имя девочки, полных лет сколько?

— Джугели Тата. Семнадцать.

— Впишите данные о себе, — передаёт бумажки Шац. — Приступы уже случались? — приступает к визуальному осмотру, которому вторая сторона не особо рада.

— Тата у нас в классе новенькая. Родные утверждают, что нет.

— Ясно. Ну привет, красавица, — обращается к девчонке. Был бы этот седовласый дядька помоложе, я бы возмутился по поводу столь фривольного поведения. — Как ты себя чувствуешь? Что болит?

— Голова, — тихо произносит она.

— Тошнит?

— Да.

— Чувствуешь слабость в теле? — светит ей в глаза какой-то хернёй, и она морщится.

— Да. Что со мной?

Голосок тихий-тихий.

— У тебя когда-нибудь были эпилептические припадки?

— Н-нет, — отзывается заторможенно, в ужасе ещё шире распахнув свои глазища.

— Как и когда случился приступ?

— Её толкнули в воду. Она не умеет плавать. Запаниковала. Разнервничалась. В какой-то момент отпустила меня и начала тонуть. Уже когда вытащили с пацанами её на берег, начались судороги, — кратко излагаю суть, опуская детали.

— Стресс спровоцировал…

— Приступ длился почти семь минут. Мы засекали время.

— Молодцы. Это важная информация.

— Сейчас будем измерять давление, — медсестра заматывает Джугели руку.

— Девочку однозначно забираем в больницу. Приступ первый, длился долго. Рекомендуется провести полное обследование. Вы — едете с нами, — указывает на Шац.

— Не надо в больницу, — просит Тата, очевидно, не до конца осознавая всю серьёзность случившегося.

Но её никто не слушает. Врачам виднее, наверное.

— Давление пониженное.

— Законным представителям сообщили о произошедшем?

— Сообщили. В больницу подъедут.

— Мы тоже с вами, — выпаливаю, встретившись взглядом с перепуганной девчонкой.

— Нет, вы отправляйтесь назад к своей группе. У нас тут не реалити-шоу. С ними там в лагере кто?

— Учитель, мой сын.

— Вот и прекрасно. У самого-то что с ногой, герой? — Айболит палит на голень, испачканную кровищей.

— Фигня. Царапина.

Саднит сильно, но времени оценить ущерб не было.

— Глубокая, насколько я вижу. Обработать надо бы.

Отмахиваюсь.

— Поехали, Вить, — стучит водителю.

— Марсель, Александру Георгиевичу скажи, чтобы позвонил мне, когда будете в городе.

— Лады.

— Всё, молодые люди, возвращайтесь к учителю.

— Поправляйся, Тата! — Филатова шмыгает носом.

— Идите, Марсель, — Германовна усаживается рядом с кушеткой.

Смотрю на Джугели.

Подмигиваю.

Типа знак даю, мол, нормально всё будет.

Двери закрываются.

Машина уезжает, поднимая за собой облако пыли.

— Хватить сырость разводить. Пошли, — разворачиваю Филатову к тропе.

— Марсель, насчёт ноги врач прав. Выглядит ужасно.

— В лагере обработаю. Ты давай лучше расскажи мне, что видела. Там у водопада…

Глава 26

В лагере суета, но молчаливая. Пацаны занимаются палатками, девчонки складывают в сумки вещи.

— Как она? — передо мной появляется обеспокоенный фэйс Илоны.

— В больницу забрали. Погоди-ка, — отодвигаю Вебер. — Ковалёва, — направляюсь в сторону собравшейся у брёвен компании. — Разговор есть.

— Ни с кем сейчас Вика разговаривать не будет. Она плохо себя чувствует, — согласно грёбаной традиции, лезет защищать её Зайцева.

— Слышь ты, птица-секретарь, не к тебе обращаюсь.

— Марсель…

— Петросян, ты тоже свали, пока не отгрёб, — взглядом предупреждаю.

— Окей.

Благоразумно ретируется, выставив в защитном жесте ладони.

— Чё уставились? — обращаюсь к одноклассникам. — Разошлись. Я с ней один на один пообщаться хочу.

— Устроишь разборки с девушкой? — насмешливо спрашивает Ковалёва, вздёрнув подбородок. — Ну давай, чё! Только претензию для начала озвучь.

Бравирует, но трясётся и дрожит.

Я всегда отлично чувствую страх оппонента.

— Ты, дура, совсем башкой тронулась? — хватаю за локоть и тяну на себя. — На черта толкнула её? А если бы она разбилась о камни?

— О чём ты? Я никого не толкала, — нагло лжёт, глядя мне в глаза.

— Толкала, — звучит за спиной голос Филатовой.

— Чё ты мелишь, ненормальная?

— Ты стояла там.

— Да вы офигели обвинять меня в этом? Она сама оступилась. Хватит фантазировать.

— Ковалёва, — от накатившей злости стискиваю зубы до скрежета.

— Мне больно.