Запрет на любовь

— Прикол у них такой. Называть своих детей в честь той локации, где получилось их заделать.

Смысл сказанного доходит до меня не сразу.

— А… То есть Марсель, Милана и София — это названия городов? — удивлённо озвучиваю вывод.

— Да. Предки у меня дико креативные в этом плане. Кстати, про имена… Будем наши тут писать? Здесь традиция такая, — поясняет, уловив мою растерянность.

И действительно. Вдруг замечаю, что изнутри беседки всё исчёркано многочисленными «гравюрами».

— Это типа чтоб вернуться. Туристы обычно калякают, но местные тоже. Многие ведь уезжают отсюда, особенно молодёжь.

— Не уверена, что захочу сюда вернуться, — говорю, как есть, — но давай напишем, раз уж традиция. Вот только чем? — озадаченно копаюсь в сумке.

— Дружище, не одолжишь? — обращается к пацану, стоящему неподалёку. — Видала? Люди подготовленными сюда приходят, — демонстрирует какую-то штуку типа карандаша со стальным резцом в форме клина на конце. — Ещё бы найти где…

Включает фонарик на телефоне.

— Может, здесь? — нахожу свободное местечко на одной из деревянных перекладин.

— Годится. Пиши первая, — отдаёт мне «карандаш».

— Ладно.

Аккуратно вырисовываю резцом Tаtа. Передаю инструмент парню и наблюдаю за тем, как он выводит ниже Mаrsеl.

Ещё и в сердце наши имена загоняет.

Кхм.

— Это лишнее, — комментирую, пока старательно обводит линии.

— Молчи, женщина. У меня впервые за семнадцать лет жизни получилось нарисовать что-то путное.

Отходит на шаг назад и любуется своим произведением, явно довольный результатом.

— Не хочу огорчать, но, по-моему, оно немного кривое…

— А по-моему, Джугели, ты просто придираешься. Оно, блин, идеальное!

*********

Уже по пути к дому мотоцикл вдруг сворачивает прямо в лес, заставляя меня понервничать.

Грунтовая дорога ведёт к пустынному, дикому пляжу, подобному тому, на котором я оказалась в тот день, когда уехала кататься на велике.

Марсель предлагает пройтись вдоль берега, и вот мы идём босыми ногами по песку, прогревшемуся за день.

В руках босоножки, которые я планирую никогда больше не надевать. Рядом шумит и тихо плещется море. В небе светится яркая луна.

Погода просто изумительная. Жара спала. Воздух свежий и тёплый. Лёгкий ветерок треплет белоснежную рубашку парня и играет с моими волосами.

— Почему не торопишься сегодня домой?

Сперва хочется уйти от ответа, но уже в следующую секунду я почему-то решаю быть честной.

— Мама приехала, а у нас с ней… Как бы так помягче выразиться, общение не складывается.

— Вы с ней в контрах?

— Можно и так сказать.

— Из-за чего?

— Наверное, из-за того, что мы, по сути, чужие люди.

— Ты росла с отцом.

— Да. Родители давно развелись. Мы с папой раньше жили в Тбилиси. Потом переехали в Москву.

— А мать?

— Она обосновалась в Питере. Танцует в Мариинском театре.

— И как часто вы видитесь?

— Пару раз в год, — пожимаю плечом.

— Так редко?

— Моя бы воля, вообще эту предательницу не видела бы, — вырывается непроизвольно, когда эмоции вновь берут надо мной верх.

Марсель тактично молчит, а у меня неожиданно для себя самой возникает желание выговориться.

— Когда мы разговаривали днём, я сказала тебе, что никогда не предам отца. В том смысле, что не брошу его ради русского парня, понимаешь? Не поступлю с ним так, как поступила мама!

— А ты спрашивала у неё, почему она так поступила?

— А разве должна? — возмущённо на него смотрю.

— Мне кажется, да.

— Зачем говорить с ней, если отец сам мне всё рассказал.

— Не знаю. У медали же типа всегда две стороны. Разве тебе неинтересно послушать версию матери?

— Нет, неинтересно, — отрицательно качаю головой. — Есть факты. Она нас бросила. Ладно его, но я-то причём? — выпаливаю обиженно.

— Бывают разные обстоятельства.

— Думаешь, приятно слышать о том, что твоя родная мать пыталась от тебя избавиться?

Парень снова хранит молчание, а я изо всех сил борюсь с собой, чтобы не позволить слезам скатиться по лицу.

— Жених — выбор твоего отца? — так резко меняет тему, что я немного теряюсь.

— И с чего ты это взял?

— Просто спрашиваю. Учитывая всё вышеозвученное, очень похоже на то.

— Это, прежде всего, МОЙ выбор.

— Прям уверена? — выгибает бровь, выражая сомнение.

— Обсуждать с тобой Левана я не буду, — отказываюсь наотрез.

— Я как-нибудь переживу это, Джугели, — ухмыляется. — Лучше расскажи про теннис.

— Что именно?

— Сейчас не играешь?

— Нет.

— Почему?

— Ну так ясно же. Мой тренер в Москве, а я в этом вашем захолустье.

— Воу-воу, чё за выражения? Попрошу уважительно относиться к моему городу.

— Извини, но в сравнении с Москвой, Красоморск — реально дыра.

— Смотря по каким параметрам оценивать, — принимается рьяно защищать свою малую родину. — У нас тихо и спокойно. Красивая природа. Чистый воздух. Море, солнце, пляж. В столице ничего из перечисленного нет.

— Зато Москва — город больших возможностей. У меня они тоже были. До переезда, — не пытаюсь скрыть в голосе рвущуюся наружу грусть.

— Что мешает играть в теннис здесь?

— Да ты серьёзно? — аж останавливаюсь. — Абрамов, ты вообще понимаешь мой уровень?

— Джугели, — смеётся. — Корона не жмёт?