Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание

Максу очень хотелось объяснить ей, что на самом деле она не любит его. И дело даже не в переносе эмоций, а в том, что он совсем не тот, за кого она его принимает. Не тот спокойный, уверенный в себе человек, который ленивым голосом разговаривал с ней по радио и ни в чем не сомневался.

На самом деле он настоящий психопат, живущий в постоянном хаосе и не помнящий, когда в последний раз был доволен собой и жизнью. Он проводит слишком много времени, размышляя, сомневаясь, прикидывая и пытаясь перехитрить всех и все. И при этом ни на минуту не забывает о прячущемся внутри безумце.

«Ты меня совсем не знаешь!» – хотелось кричать ему.

Но Джина продолжала ласкать его, и ее взгляд сделался мечтательным и отсутствующим, и Макс решил, что лучше помолчит, потому что все равно не сможет выговорить ни слова.

Она взяла его за руку и поднесла ее к своей груди, и от этого и от того, что она делала другой рукой, он едва не кончил. Почему, черт побери, его сегодня бросает из одной крайности в другую? Спасение одно: убраться подальше от ее тела и ее рук. Макс осторожно дотронулся до нее большим пальцем.

Джина сладко застонала, немного привстала и опять опустилась, принимая его в себя.

Он хотел оставаться неподвижным и предоставить все ей, но, когда она начала двигаться и наклонилась вперед и ее грудь оказалась прямо перед его лицом, понял, что не выдержит. Он поймал ртом тугой безупречный сосок, втянул его в себя, прикусил, наверное, делая ей больно, и начал двигаться вместе с ней, погружаясь в нее все глубже, все самозабвеннее, все грубее…

– Макс! – крикнула Джина, и он понял, что она приближается к оргазму. – О, Макс…

Он не стал больше сдерживать себя, забыл обо всем и покорно отдался подхватившей его волне сокрушительного, невыносимого наслаждения.

А когда спустя несколько минут или часов волна схлынула, он услышал тихий смех Джины. Она целовала его, и Макс чувствовал на губах соленый привкус ее слез.

– Спасибо, – прошептала она. – Я этого хотела. Я этого очень, очень хотела.

Макс ничего не ответил ей. Он не мог. Он думал о том, что они только что сделали – что он только что сделал, – и чувствовал, что мир вокруг рушится и все обломки валятся прямо на него. Он дотронулся до лица Джины, радуясь, что она слишком счастлива сейчас, чтобы заметить его состояние.

Но, когда дело касалось Макса, Джина всегда все замечала.

– Бах! – чуть слышно прошептала она ему на ухо. – Да?

Он кивнул и закрыл глаза. Что он наделал?

И – самое главное – что будет делать дальше?

– Спи, – прошептала Джина, словно угадав его мысли, и встала с постели.

Она вернулась почти сразу же и протянула ему полотенце, а сама осторожно сняла с него презерватив и опять исчезла в ванной.

Макс подумал, что надо встать, одеться и немедленно уйти, но она уже вернулась и стояла в дверях, обнаженная и красивая, как кинозвезда. Если он попробует уйти сейчас, то опять будут разговоры и споры, и слезы, а он слишком устал от всего этого.

Лучше подождать, пока она заснет.

Джина щелкнула выключателем и комната погрузилась в темноту, а Макс сразу же пожалел об этом, потому что уже не мог видеть, как она идет к кровати. Она легла рядом, натянула одеяло, прижалась к нему – такая мягкая и теплая – пристроила голову у него на плече и по-хозяйски закинула ему на бедро длинную, гладкую ногу.

Все это совершенно недвусмысленно означало: «Не уходи».

Макс молчал, глядя в темноту.

– Спасибо, – еще раз прошептала Джина.

Он боялся открыть рот, потому что знал, что не сможет сказать ей ничего хорошего.

Он молча лежал, ждал и думал о том, как же будет жить дальше.

Джина немного поерзала, прильнула к нему еще ближе и наконец задышала ровно. Уснула. Ее мягкая грудь прижималась к его боку, рука лежала на груди, а бедро – на органе, который – черт бы его побрал! – опять начинал подавать признаки жизни. Что-то сегодня он совсем взбунтовался.

Макс ждал, считая минуты, а потом вдруг вздрогнул и понял, что лежит с закрытыми глазами и уже не помнит, сколько времени прошло, с тех пор как Джина заснула.

Рука, лежащая на его груди, была теплой, тяжелой и как-то странно успокаивала.

Потом Джина пошевелилась, ее рука скользнула вниз, нащупала непокорный орган…

– Ммм-м, – мечтательно протянула она и опять уснула, так и не выпустив его.

Макс подумал, что долго этого не выдержит, вздохнул и мгновенно заснул.

20 февраля 1945 года

Милая Дот!

У меня совсем мало времени, и я успею написать тебе всего несколько слов. Но я решил, что это лучше, чем ничего. Ваши с Джолли письма – это единственное, что поддерживает меня сейчас. Прости, но я не могу отвечать вам так же часто.