Запретам вопреки (СИ)

Кот не реагировал, а я всё пыталась его расшевелить, закачивала в него свою магию, пытаясь вернуть к жизни. Заново рисовала стихиями голову, уши и хвост, вспоминая Варфалаама по памяти. И чем больше занималась с котом, выбиваясь из сил, тем очевидней понимала, что над котом поиздевались. Не сам, не башня! Кто-то его поймал, решил развоплотить, а потом и уничтожить следы.

Маркус. Он не мешал. Обошёл ещё раз комнату, заглянул в нишу, спокойно всё изучил. Я закончила, когда Варфалаам посветлел и снова стал похож на кота. Устало поднялась, глядя на своего пострадавшего фамильяра. Неизвестно, что будет, когда он выйдет из магической комы. Каким станет кот, что изменится в его поведении? Да и выйдет ли из комы вообще? Заклятье порчи не обратимо, можно лишь надеяться на благополучный исход.

— Твоему фамильяру несказанно повезло, Лиз, — сказал Маркус, приближаясь ко мне. — Тот, кто это совершил, просто не успел довести обряд до конца.

— Кто это сделал? — обреченно спросила я, чувствуя, что ответа не будет.

— Кто угодно. Твой фамильяр, Лиз, был, конечно, занозой, но добродушным и весьма любознательным. Его могли заманить те, кто чтит законы моей страны. Элементали и фамильяры здесь запрещены. Могли решить, что он представляет угрозу.

— Да он был тише воды и ниже травы, — произнесла я и вдруг всхлипнула. — Но не тогда, когда меня защища-а-ал.

Слёзы потекли по щекам от обиды к несправедливости и от усталости. Досада разъедала, но ещё сильнее оказалась боль. Всё же я привязалась к коту, приняла его сердцем. А как иначе? Ведь он частичка меня! Я его полюбила, Варфалаам был надёжным охранником, моей роднулей, пожалуй, единственной, пока не нашлись мама, папа, Беттан. И вдруг… Я вспомнила себя семилетним ребёнком, у которого на глазах погиб от колёс извозчика один из любимых щенков.

Сильные руки коснулись моих плеч, а затем меня повернули и неожиданно прижали к груди. К тёплой, надёжной, в которой глухо билось мужское сердце. Меня обволокло приятным ароматом нежности и чистоты, и я как-то сразу начала растворяться в объятьях, обретая спокойствие. Не одна. Меня поддержат и защитят. Всё будет хорошо. Всё уже хорошо.

Трепет от близкого присутствия мужчины, его уверенных прикосновений мгновенно осушили слёзы, расслабленность сменилась волнением. Я понимала, что не должна так стоять. Понимала, что должна оторваться от Маркуса и бежать от него сломя голову, но продолжала стоять и прижиматься к нему. Словно боялась спугнуть момент доверительной близости, разрушить его и больше никогда не испытать заново. Слишком уж было тепло, надёжно, по-настоящему.

И почувствовала, как напряглись сильные руки, мускулистое, литое тело. Смущённо подняла голову, чтобы взглянуть на дракона, и замерла. Замерла не в силах отстраниться от мужского лица, красиво очерченных губ, так быстро приблизившихся к моим.

Маркус замер. Вот слегка затрепетали крылья носа, будто впитывая моё дыхание, а янтарные глаза потемнели, налились жидким золотом, чёрные зрачки расплавились, расширяясь и гипнотизируя тьмой. Нежной, многообещающей, страстной, таящей в себе все ответы.

* * *

Её тёплое дыхание, близость оказались для него катастрофой. Маркус стоял, прижимая к себе тоненькую, хрупкую Лиз, смотрел в её глаза, похожие на лазурную гладь дальнего озера на востоке Кайонов и еле сдерживался, чтобы не впиться в розовые нежные губы. Впитать в себя их тепло и аромат, почувствовать на вкус, отдаваясь желанию. Сжать гибкое тело в объятьях, унести туда, где они надолго останутся вместе, взять своё. Присвоить себе навсегда, изучать, покорять, отдаваться, а дальше… Будь что будет. Плевать!

И хоть знал, что сейчас всё неправильно, а будет ещё хуже, боролся. С голосом разума, с установленными приличиями, с правилами, из-за которых им вместе не быть. Хотелось послать всё к тёмным духам, забыть обо всех ограничениях, и Лиз в этом ему помогала. Стояла, крепко прижимаясь к нему, словно они на краю пропасти.

Казалось, оба сошли с ума. Губы Лиз дрогнули, приоткрылись, показав на миг розовый язычок. Элизабет облизнулась, и Маркус невольно сглотнул, бесповоротно растеряв остатки самоконтроля. Невозможно манящей, порочной и одновременно невинной была девушка рядом с ним. Один её короткий выдох, похожий на сдавленный стон… и он смял желанные губы, наслаждаясь удушающе неотвратимой победой. А Лиз… Не отступилась, не попыталась его оттолкнуть. Она просто ему покорилась с завораживающей безмятежностью.

Глава 22. О недосказанности, ведущей к охлаждению, и о первой возможности применить свои знания в деле