Запрети любить

Алексу вдруг затошнило от отвращения, будто она съела что-то очень несвежее. Как же так? Почему он выбрал эту дрянь, которая даже одеваться не умеет? Что в ней нашел? Может быть, она разрешает ему делать с ней все, что угодно, в постели? Хотя… Алекса прищурилась, разглядывая соперницу. Такая, скорее всего, не особенно-то и опытная. Парней ведь у нее не было, да и с девушками не встречалась. Алекса проверяла биографию Ярославы, даже специальных людей нанимала, но ничего крамольного в ней не нашли. Она ни с кем не встречалась, вела здоровый образ жизни, не была замечена в нарушении закона. Типичная скучная серая мышь, хотя, положа руку на сердце, Алекса понимала, что Ярослава Черникова хороша собой, просто не считает нужным подчеркивать свою красоту. А вот ее мать совсем другая — выглядит моложе своих лет, бережет фигуру, знает, как одеваться, понимает в украшениях… Да и залетела от Елецкого-старшего весьма выгодно. Алекса испытывала к матери Ярославы невольное уважение. На ее месте она поступила бы точно так же.

Игнат взял сводную сестру за руку, и они пошли по улице, которая на второй день снегопада стала белой. Кажется, они направлялись к набережной, и Алекса решила не ехать за ними — увидела все, что хотела. Любоваться их нежностями было противно, и девушка спешно вытащила из бардачка упаковку мятных конфет — они всегда помогали от приступов тошноты. То, что Алекса заметила их, не было случайностью. Она приехала к Игнату без предупреждения, решив поговорить с ним, но увидела, как он вместе со своей сестрой выезжают с территории особняка Елецких на машине. Почувствовав неладное, Алекса поехала за ними. Ее интуиция подсказывала, что между ними что-то происходит. Что-то, смутно похожее на любовь.

Алекса уже хотела тронуться с места, как ей позвонила Шленская. Разговаривать с ней не особо хотелось, но девушке пришлось заставить себя сделать это.

— Слушаю, — холодно сказала она.

— Привет, — раздался противный голос Яны. — Слушай, я тут разговаривала с подружками нашей птички Ярочки и…

— Узнала что-нибудь? — быстро спросила Алекса.

— Ну как сказать? Узнала, но это ерунда, — пропела Шленская.

— Говори. Все, что узнала.

— В общем, у Черниковой нет никаких секретиков. Типичная хорошая девочка, которая всегда готовится к занятиям и учится на «отлично». Боже, как это скучно, прожить молодость, зарывшись в учебники, — захихикала Яна. — Хотя с другой стороны, наша птичка отхватила Игнатика. Запал же он на нее за что-то, да?

— Это все, что сказали тебе ее подружки? — нетерпеливо спросила Алекса, сдерживая злость. Какая же эта Шленская тупая и жадная до денег. Непонятно, чего в ней больше — тупости или жадности?

— Бывшие подружки, — снова хихикнула Яна. — Они поругались. Девочки подставили ее, притащив в клуб, где ее Сейл похитил, прикинь? Ты же понимаешь, что он хотел сделать, да? Так вот, Игнат и Серж про это узнали и быстро со всем разобрались. А после на Сейла завели уголовку — ну, ты в курсе.

— Подробнее, — процедила сквозь зубы Алекса, лихорадочно пытаясь понять, что ей делать с этой информацией. Шленская начала пересказывать, то и дело хохоча и сбиваясь на левые темы. Однако Алекса терпеливо выслушала ее. Родители научили девушку, что любая информация может стать оружием, главное — это грамотно ею распорядиться.

— А еще у Ярочки какие-то плохие отношения с отцом, — вспомнила вдруг Яна. — Ее подружки рассказывали, что она случайно обронила на дне рождении несколько странных фраз. Хочешь, перешлю голосовое от одной из них? Сама послушаешь.

— Пересылай, — согласилась Алекса.

— Ты только деньги не забудь мне прислать, милая, — проворковала Шленская. — Ты же обещала мне еще столько же заплатить, если инфу принесу.

— Заплачу, — сказала Алекса. — Перешли это голосовое.

На этом она отключилась, обдумывая услышанное. Спустя секунд двадцать ей пришло сообщение от Яны — она переслала ей голосовое от одной из подружек Ярославы, которую звали Оксаной. Алекса включила его и услышала незнакомый женский голос с хрипотцой:

«Я, конечно, не знаю, зачем тебе эта инфа, но просто вспомнилось. Короче, когда мы были на дне рождении Черниковой, в доме ее отчима, то пошли в хамам. Прикинь, у них даже хамам есть! И бассейн! Так вот, заговорили об отцах — у меня папочка тот еще козлина, ну я и пожаловалась. А Яра вдруг говорит: «Ты не знаешь, что такое по-настоящему плохой отец. И просто вся побелела, даже взгляд изменился, как будто ей страшно стало. Я такой ее никогда не видела. Ритка подтвердит! Я спрашиваю, типа, а что делают плохие отцы? И она выдает, что папаша ненавидел их с матерью, обзывал, избивал, унижал. В общем, какая-то жесть! Я так поняла, что она боится его до сих пор и надеется никогда не увидеть. Для нее это что-то ужасное. И Яра тщательно это скрывает.