Запрети любить

— Сколько пафоса, чисто актриса. Только знай — я за тобой наблюдаю. Любой твой промах, и отец обо всем узнает. Не верю, что ты такая добрая, какой хочешь казаться. — Он прищурился. — Может быть, мне удастся раскрыть твои маленькие тайны, а?

Ему вдруг показалось, что в ее светлых — как и у дочери — глазах появился страх. Словно он попал в цель. И тут же взял это на заметку. Тайна. Что может скрывать эта красивая женщина, которая разрушила жизнь его матери?

— У меня нет тайн, — уже взяла себя в руки Елена. — Повторюсь — я тебе не враг. И просто хочу, чтобы твой отец был счастливым.

Разговаривать с ней Игнат больше не захотел — покинул столовую. Он хотел свалить в свою комнату и тупо завалиться спать, но ему не позволили. Отец, опробовавший домашний планетарий, заявил, что у них запланирована фотосессия. Но не студийная и не постановочная, когда после пары часов напряженной сьемки фотограф отдает с десяток красиво обработанных в графической программе снимков. А натуральная, естественная.

— Помните, раньше были пленочные фотоаппараты? — спросил отец, который после пары бокалов вина пришел еще в более хорошее настроение. — К ним нужно было покупать пленку — на двенадцать, двадцать четыре или тридцать шесть кадров. Вот тогда самые душевные снимки и получались. Самые настоящие. Сегодня тоже такая фотосессия будет — на пленочный. Фото уже завтра проявят.

Игнат не хотел в этом участвовать, но его заставили. Несколько кадров приглашенный фотограф, явный фанат своего дела, сделал дома, еще несколько — на улице. Потом предложил покинуть участок и отправиться к зоне отдыха с качелями для взрослых. Ему казалось, что именно там получатся прекрасные семейные фото на закате, когда солнце золотит листву. Игнату пришлось идти вместе со всеми, хотя выражение его лица было убийственным. Он ненавидел все это и терпел только из-за дня рождения отца.

У качелей фотограф, который с огромным энтузиазмом делал снимок за снимком на допотопный аппарат, вдруг объявил:

— Вас обязательно нужно сфотографировать вместе! Игнат, встаньте сюда, ближе к кустам, и обнимите сестру. Или, может быть, вы посадите сестренку на плечи? Получится очень теплое фото: старший брат и младшая сестра. Это всегда так трогательно…

Эти слова стали для Игната ведром холодной воды, которую ему вывалили на голову. Да какая она ему сестра?! Его сестра в могиле уже много лет. Внутри все кипело, хотелось набить фотографу морду, но Игнат сдерживался.

— Он мне не брат, — раздался сдавленный голос Ярослава, и она кинула на Игната быстрый взгляд. Тревожный. Она боится его?

Игнату вдруг не понравилась эта мысль. А почему, он и сам не мог объяснить.

— А кто же вы? — явно опешил фотограф, который считал, что делает семейную фотосъемку: мать, отец и их двое взрослых детей.

— Они сводные, — ответил отец. — Не родные.

«Мы друг другу никто!» — хотелось кричать Игнату, но он сдерживался.

— Все равно нужно сделать несколько совместных снимков, — не сдавался фотограф. — Друзья, встаньте сюда, пожалуйста.

Игнату и Ярославе пришлось послушаться. Они встали рядом, но так, что между ними было сантиметров двадцать, не меньше.

— Пожалуйста, ближе, — умоляющим тоном попросил фотограф. — Еще ближе, еще… Вы словно чужие, встаньте, пожалуйста, рядом. Игнат, вы не могли бы обнять сестру?

Рука Игната оказалась на плече Ярославы на законных основаниях. Все потому, что так захотел фотограф. И едва он коснулся ее, как почувствовал наполняющее тело и разум умиротворение. Как будто бы он все делал правильно. Это чертово прикосновение и ощущение тепла ее тела успокаивало его. Он буквально наслаждался этим ощущением. Против воли. И ничего не мог поделать с собой, лишь чуть сильнее сжал плечо девушки.

— У вас лица напряженные, расслабьтесь! — объявил фотограф. — Улыбнитесь, пожалуйста!

Но Игнат не улыбался, и Ярослава — тоже. Они оба не могли заставить себя сделать это.

— А теперь попробуем другую позу. Игнат, сложите руки на груди. А вы, Ярослава, встаньте чуть позади брата, положите одну руку на шею, а вторую — ему на плечо.

Ярослава и Игнат встали так, как попросил фотограф. Теперь уже она дотрагивалась до него, и это прикосновение заставляло мышцы на животе сжиматься, а дыхание — затаится. Игнату хотелось развернуть девушку и прижать к себе.

— Ярослава, положите подбородок на плечо брата, — продолжал командовать фотограф. — Да, вот так. Отлично! Улыбайтесь, пожалуйста, улыбайтесь! Ну же! А теперь давайте перейдем к качелям! Игнат, садитесь и возьмите сестру на руки! На фоне закатного неба получится потрясающе!

Не в силах отказаться, Игнат выполнил то, что просил проклятый фотограф — сел на деревянные одноместные качели. Ярослава, чуть помедлив, осторожно подошла к нему и встала рядом.

— Вам нужно сесть на колени к брату, — настойчиво повторил фотограф, держа аппарат наготове.

— Да, детка, иди ко мне, — прошептал Игнат.

— Придурок, — не оборачиваясь, ответила Ярослава.