Запрети любить

В моих планах нет разговоров и с ним, но о Владе хочется узнать больше, чтобы найти подход. Спрашивать у Ирины о нем нет желания. Родители к детям обычно не объективны.

– Мать его затюкала, – отвечает Кирилл. – Когда поняла, что я не оправдаю ее надежд, переключилась на него. Чтобы не ошибиться – в утроенном режиме. Поэтому в любой свободный момент он в сети, пытается сбежать от суровой реальности.

Кирилл говорит с насмешкой, но не удивлюсь, что так и есть. В современном мире родители предъявляют к детям много требований с самого рождения, но по странной причине многие все равно вырастают инфантилами. Просто не выдерживают установленный темп, и ничего удивительного в этом нет.

– Он способный мальчик, – замечаю я, – но чувствуется, что занимается без интереса. У него есть какое-то хобби?

– Интернет, – хмыкает Кирилл, – и компьютерные игрушки.

Я качаю головой, снимая куртку с вешалки.

– А у тебя? – спрашиваю зачем-то. – Кроме хакерства.

Кирилл посмеивается, потом говорит:

– Я люблю фотографировать на пленку.

От неожиданности я перестаю одеваться, стою с продетой в один рукав рукой и смотрю на парня. Растерянность связана с тем, что он вообще ответил, а не отшутился, как обычно. И как я в общем-то ждала.

– Здорово, – говорю наконец, ища рукой второй рукав.

– Хочешь посмотреть?

Еще более неожиданно, я начинаю суетиться, ищу рукав и не нахожу. Кирилл стягивает с меня куртку, вешает обратно на крючок.

– Пойдем, покажу.

И развернувшись, молча идет к лестнице. Я топчусь на месте пару секунд, а потом неуверенно следую за ним. Что, блин, вообще происходит? Этот мальчишка выбивает почву у меня из-под ног. Не понимаю, чего от него ждать.

Кирилл стоит у открытой двери, когда я приближаюсь, делает приглашающий жест рукой. Аккуратно захожу и с интересом осматриваюсь. В комнате опущены жалюзи, и горят желтые лампы. По мебели аскетично: широкая кровать, шкаф, компьютерный стол с креслом возле.

Зато одна стена полностью завешана фотографиями. Кроме обычных пленочных есть еще маленькие полароидные. В основном улицы, дома, природа. Люди в движении – явно не постановочные кадры. Есть несколько портретов: парня и двух девушек. Чувствуется стиль, картинка мне нравится. Самобытно, не избито, несмотря на то, что присутствует модная сейчас винтажность.

– Здорово, – говорю я, – мне нравится.

Поворачиваюсь, Кирилл щелкает кнопкой, из фотоаппарата выползает маленький снимок. Я смотрю укоризненно.

– Представляю мое лицо.

– Сейчас увидим, – он машет фотографией, я тяну руку к фотоаппарату.

– Можно посмотреть?

Как только фотоаппарат попадает ко мне, навожу на Кирилла и делаю фото.

– Какая неслыханная наглость, – деланно возмущается он, но глаза и рот улыбаются.

Я машу в ответ рукой, чтобы фото быстрее проявилось. Кирилл смотрит на мое и улыбается еще шире. Ну конечно, лоб сморщила, рот открыла. Красотка.

– Отдай мне фотку.

– Нет, – он сует ее в карман джинсов.

– Тогда я заберу твою и буду всем показывать, – Кирилл тоже вышел забавно.

– Забирай, – он по-прежнему улыбается, разглядывая меня. Несколько секунд мы играем в гляделки.

– Ладно, – сую фотку в сумку. – Подарю Тане.

– Как хочешь. Но я Антону дарить не буду.

Я перестаю улыбаться, отвожу взгляд, заправляя волосы за ухо. Непонятно, почему, но любое слово об Антоне вызывает между нами отчуждение, такое осязаемое, как будто стена выстраивается.

– Ладно, – откашливаюсь я, – мне пора.

Он ничего не отвечает, молча провожает до дверей. Не выходит следом, открывает автоматические ворота. Кинув пока, иду к себе.

Что-то между нами однозначно неправильно. Почему мы то легко и непринужденно общаемся, шутим, улыбаемся, а то в один момент нас отбрасывает в разные стороны настолько, что физически становится невыносимо рядом друг с другом. И возникает только одно желание: поскорее разойтись подальше. Причем не только у меня, у Кирилла тоже, потому что когда я сбегаю, он не возражает. Что в этот раз, что в прошлый.

Однако долго размышлять на эту тему не выходит. Антон приглашает меня провести вместе субботний вечер. Зовет в театр, потом поужинать. Я, конечно, соглашаюсь, и даже готовлюсь с удовольствием, пока Таня не спрашивает:

– Слушай, вы ведь уже пару недель вместе. А у вас было? Ну… Занимались сексом?

Вопрос как вопрос, да и разговор выходит коротким, но после я не перестаю думать об этом. Действительно, в современном мире две недели – это нормальный срок для постели. Опять же мы вроде как расположены друг к другу. Он ведь может предложить поехать к нему.

Отказаться или согласиться? Первое как-то неразумно. Я взрослая женщина, пережившая развод, глупо строить из себя невинную девицу. Но если соглашусь – значит ли это, что наши отношения перейдут на новый уровень?

И хочу ли я этого? Готова ли?

И решаю, что да. Наверное, соглашусь, если он предложит. Нет смысла ломаться. Это логичное развитие отношений.

Волнение в субботу подбирается к наивысшей отметке. Все-таки это важный шаг, опять же – как все пройдет? Будет ли нам хорошо? Как будет после этого? Остаться ли ночевать или лучше уехать домой?