Запрети мне любить

– Вы вставать собираетесь? Маш, сегодня у нас Цибуля! – не знаю, что это за страшное слово – «цибуля», но моя девочка соскочила и куда-то ринулась, забыв меня как следует поприветствовать. Пришлось хватать и возвращать в постель.

– Миша, я опаздываю, у нас первой парой Цибуля, – смеется Машка и пытается вырваться. Но как только мои губы накрывают ее рот, она замолкает. Мы долго и страстно целуемся, я понимаю, что в душе мне придется задержаться. Если не хочу сделать Маше больно, то должен отпустить прямо сейчас.

– Не знаю, что за страшный зверь ваш Цибуля, покажешь мне сегодня, я поговорю.

– Миша, это преподавательница. Она очень строгая, пропускать ее пары нельзя. Твоя харизма и красота на нее не подействуют, так что не трать время зря, – соскакивает с постели и бежит в ванную. Я слышу, что девчонки о чем-то шепчутся в коридоре. Улыбаюсь, чувствую себя до неприличия счастливым, но только до тех пор, пока не вспоминаю, что мне предстоит пройтись по головам, чтобы остаться с этой девочкой.

Меня злит, что приходится прятаться. Передвигаться так, чтобы не попасться охране Лютого на глаза.

– Миша, сначала мы с Жанной выйдем. Охрана увяжется за нами, – понимаю, что она права, говорит разумные вещи, а мне претит прятаться. Но лезть на рожон – значит подставить Машу и пустить наши отношения под откос. Приходится стоять в подъезде и ждать, когда они уедут. Хочется биться затылком о стену.

Минут через десять дохожу до внедорожника, сажусь за руль, прежде чем завести мотор и тронуться, набираю отцу.

– Привет, сын, чем обязан? – в его голосе стеб. Я редко звоню сам, еще реже заезжаю проведать, но в этом не только моя вина. Двум сильным личностям тяжело ужиться под одной крышей, когда никто не хочет уступать.

– Разговор есть. Ты на работе?

– Еду.

– Сможешь принять? – отец не спешит с ответом.

– Миша, сказать, что я удивлен – ничего не сказать. Просить о встрече ты можешь в единственном случае. Ты вляпался и по-крупному, – в басовитом голосе отца улавливаются оттенки беспокойства.

– Вляпался, и мне нужна твоя помощь.

– Через час в моем кабинете, – твердо произносит и обрывает звонок. Какие слова подобрать, чтобы он не отказал?..

Глава 25

Миша

Приезжаю к отцу. Здороваюсь с помощницей Верой и вхожу в кабинет. Меня явно ждут. Встречают спиной. Отец стоит у окна, руки сложены сзади, спина напряжена. Успел себя накрутить. Годы идут, а он до сих пор на меня смотрит, как на подростка, совершившего ошибку.

Последний раз ему приходилось за меня краснеть лет двенадцать назад, тогда мы с одноклассниками угнали тачку и расхреначили ее об столб, чудом остались живы, а вот дело об угоне на нас завели.

У отца карьера шла в гору, хоть он еще и не был генпрокурором, а тут его отпрыск такую подставу устроил. Я пострадал меньше всех, поэтому меня привезли в отдел, а не в больницу. Дело завели, я ведь не признавался, чей сын. Отца боялся больше, чем тюрьмы. Конечно, все замяли, меня отпустили, перед родителем еще и извинились. Тачку потерпевшему батя купил раза в три дороже, чтобы он заявление забрал, но после этого наши отношения испортись. Отец понял, что мало уделял времени моему воспитанию, и решил кардинально это изменить. О каждом моем шаге ему тут же докладывали, меня ждало суровое наказание, матери не позволялось вмешиваться или заступаться.

Поступив в университет и закрыв самостоятельно первый курс, ушел из дома. Тогда я уже познакомился с Маратом и Артуром, они собирали команду, чтобы принять участие в запрещенных играх. Я решил тренироваться с ними, а там как повезет. Повезло. Мы хорошо выступали, стали прилично зарабатывать на своих победах, но с отцом отношения и вовсе испортились. Он до сих пор уверен, что я действовал ему назло. Последней каплей стала дружба с Егором. Помню, тогда отец заявил, что больше не желает меня знать. Со временем, конечно, успокоился, но наши отношения далеки до идеальных.

– Ну, и что случилось? – не поворачивая головы, спросил он.

– Массовое убийство с особой жестокостью, – плечи отца напряглись, руки собрались в кулаки. Пока не громыхнуло, поспешил его успокоить: – Может произойти, если ты мне не поможешь.

– Шутить вздумал?! – резко обернулся и кинулся ко мне.

– Согласен, начал неудачно. Забыл, что у тебя сердце болит, извини. Но я не шутил, пап, – кинув на меня суровый взгляд, он вернулся за свой стол.

– С сердцем моим все в порядке. Рассказывай, кто наезжает? – вроде все просто: скажи о своей влюбленности, попроси помощи, но вот чувствую, что откажет, и торможу.

– Для меня это очень важно. Вопрос жизни и смерти. Откажешь, я постараюсь понять, но наши жизни вряд ли после этого пересекутся, – решаю начать с предупреждения. Он резкий. Может не дослушать и послать, а я второй раз не приду.

– Не шантажируй, рассказывай давай, – бросает он раздраженно.