Запрети себя любить

Мне повезло. У меня всегда была хорошая, добрая мама. И я не представляю, как жили те, кто были лишены материнской любви. Например, наш Пашка. Да, у него есть мама. И она никогда его не оставляла. Но при этом была холодна. Я видел её однажды. Высокая, красивая женщина. У Пашки с ней мало сходства. Наверное, он пошёл в отца. Но суть не в этом. Его мать ведёт себя с ним как чужая. Подчёркнуто – отстранённо. И, вроде рядом, но – на расстоянии. Один-единственный раз она была в универе. Не помню, по какому поводу. А в общагу не приезжала за всё время ни разу. Мне странно было видеть Пашку, приезжающего из дома с пустыми руками. И я, и Юрка, и даже Толян – мы все что-нибудь привозили. Кто – картошку, кто – маринады. Готовили сами редко. В основном, девчонок просили. Но Пашка всегда был пуст. Зато деньги у него водились. Свои собственные, заработанные. На них он одевался, обувался и питался. А ещё больше – пропивал. Ну, в этом деле мы все мастера.

– Что говорит отец? – спрашиваю я. Мама накрывает на стол. И когда она только всё успевает?

– Не знаю, Женя. Ты сам с ним разговаривал?

– Он, вроде, непротив, чтобы я взял академ.

– Что ж, тебе решать. Осталось-то совсем немного. Четвёртый курс… Может, закончишь как-нибудь?

– У меня и так учёба – как-нибудь. Лучше не получается.

– Потому что ты этого не хочешь, – резонно замечает мама. – И тебе неинтересно.

– Мам, – беру её за руку, пытаюсь поймать взгляд, – а тебе самой что интересно?

– Мне? – она удивлена такому вопросу. – Да какие у меня могут быть интересы? Чтобы ты образование получил, на работу устроился. Смог бы сам себя обеспечить.

– И тогда ты уйдёшь от нас?

Глаза её печальные. Смотрят так грустно и очень устало.

– Женя, ты ведь уже взрослый. Я только жду, когда ты встанешь на ноги. А потом… Может, и о чём-нибудь другом подумаю.

– Ты с ним несчастлива? – спрашиваю я. Почему-то мне хочется, чтобы она сказала «да». Неужели я настолько не люблю отца, что желаю ему плохого?

Мама садится рядом, локтем опирается на стол, подпирает щеку ладонью.

– Честно говоря, я уже забыла, что это такое. Живу так, как надо. Задумываюсь, конечно, о будущем, но… Знаешь, с годами делаю это всё реже. Всё равно ничего не меняется. И ничего от меня не зависит.

– Но это же не так, мама, – возражаю я. А сам понимаю, что она права.

Я никогда не чувствовал в себе сил, что-либо изменить. Инерция – вот что меня движет. Сам бы ни за что не стал себя толкать. Откуда во мне такая пассивность к жизни, я не знаю. Как будто всё время скучно. И заняться нечем, и желания нет. Бывают вспышки интереса, но быстро уходят. И всё опять течёт размеренно, предсказуемо. А ведь меня это устраивает, раз я ничего не хочу изменить. На кого же тогда жаловаться?

Отец совсем другой. Тот бы стену пробил, если надо. А я буду долго обходить, искать безопасный путь. А если не найду, останусь стоять на месте. Или вернусь назад.

– Жень, а что там с Лизой? – мама решает перевести тему разговора. Обсуждать свою жизнь даже со мной она не любит. А ведь ближе у неё никого нет.

– С Лизой? Всё, – просто отвечаю я.

Мы расстались после аварии. Безболезненно. Без объяснений. Она просто устала. Сейчас у неё сессия в другом городе, и летом защита диплома. Может, она вернётся сюда. Может, уедет куда-нибудь. Мне это стало неважно. Пока встречались, я думал о ней. Планы на жизнь строил. Но авария что-то поменяла. И вот уже нет наших отношений. И друга детства тоже нет.

Я вспоминаю о нём. Хороший парень Лёха! Похороны прошли без меня. Мать ходила. Гроб, говорит, закрытый. Молодой парень. Родители не хотели видеть его таким. И горько плакали. Я должен был бы чувствовать стыд. И, конечно, вину. Но предпочёл в тот день об этом не думать. Медсестра Марина, с которой я познакомился в стационаре, оказалась очень приятной девушкой. В последний день не отходила от меня, едва ли не с ложечки кормила. Заботливая, почти как моя мама. Мне нравятся такие девушки. Оказывается, она родом из соседнего с моим городом села. Я взял у неё номер телефона, обещал, как буду дома, позвонить. Но вот уже два дня прошло. Без девушки мне скучно. Наверное, я никогда не смогу быть один. Может, всё-таки, набрать её?

* * *

«Уважаемый Евгений! 17 декабря начинается сессия на вашем курсе. Убедительная просьба принять решение о вашем дальнейшем обучении в университете. В противном случае вы может быть отчислены».

Письмо пришло на почту утром. Первым его почла мама. Взглянула на меня испуганными глазами и растерянно произнесла: «Женя…»

Я лишь пожал плечами.

– Этого следовало ожидать. Я много пропустил. В конце семестра этого делать нельзя.

– Но ведь твой декан в курсе, что ты попал в аварию. Отец ему, наверняка, сообщил.

– Да, сообщил. Но после этого прошло время. И по-хорошему я должен был явиться в универ. Либо написать заявление на академ, либо продолжать учиться.