Запрети себя любить

… Меня, как ни странно, пропускают на вахте. Соскучились, что ли? Я ж хулиган, что обо мне скучать? Что, больше стёкла бить некому? Да и я ведь с этим завязал. Время сейчас не то, чтоб куролесить как раньше. Хотя кулаки порой чешутся.

Обнимаю старушку-вахтершу, целую в щеки, как родную. Я, вообще, к ним хорошо отношусь, к старичкам. Добрые они, в основном, незлобивые. Смотрят на нас, молодых, своими поблекшими и почему-то детскими глазами, словно спросить о чём-то хотят. Но не решаются. И каждое наше слово им как милостыня. Внимание – вот чего не хватает. А мне иногда от внимания хочется сбежать. Но у меня совсем другая жизнь, конечно…

Поднимаюсь на этаж, где живёт моя девочка. Всё равно она моя, даже если я другую в жёны беру. Ещё хранит мне верность, хотя её об этом не просил. Не имею права. Но и сам я после неё – ни с кем. Как-то противно сразу стало к кому-то ещё прикасаться.

Кроме моей будущей жены.

Время позднее. Я подхожу к двери её комнаты и слышу тишину. Она, наверное, спит. Поднимаю руку, чтобы постучать, и что-то меня останавливает.

– Не надо, Паш, – слышу голос со стороны.

Это её подруга, Юлька.

– Привет, – киваю ей.

– Привет, – она подходит ближе, трогает меня за рукав и тихо повторяет. – Не стучи. Ксюша спать легла.

– Она проснётся, когда узнает, что я пришёл.

– Конечно, проснётся. И до утра потом спать не будет. А завтра важный день. Мы зачёт сдаём одной грымзе. Если Ксюша из-за тебя не сдаст, у неё будут проблемы.

– При чём здесь я?

– При том, Паш! – настаивает Юлька. – Ты ей опять голову заморочишь своей любовью. Она всю ночь будет об этом думать.

Я стервец, конечно, но мне очень приятно это слышать. Да, я хочу, чтобы моя девочка думала обо мне. Чтобы никого другого в её мыслях не было. Мой эгоизм не знает границ. Но я такой. И она это знает. Всё равно продолжает любить.

– Давай с тобой поговорим, – неожиданно предлагает Юлька. – Сигарета есть?

– Есть, – достаю из кармана пачку. – Бери.

– Давай отойдём куда-нибудь.

Мы ушли в «умывалку». Там я открыл окно, чтобы впустить воздух с улицы. Юлька сразу поёжилась, стала кутаться в кофту.

– Холодно?

– Нормально, потерплю, – отвечает она.

Опускается на корточки у стены. Я сажусь напротив на край стола. Не всем весом, иначе не выдержит. Юлька делает один затяг за другим. Я же курю медленно, смотрю на неё и жду, что она скажет. Потом, всё-таки, сам спрашиваю:

– О чём ты хотела поговорить? О своей подруге?

– Ты догадливый, – она снова затягивается.

– Отлично. Я слушаю.

Она молчит, выжидает паузу. Я уже готов наброситься на неё с руганью, как Юлька вдруг выпаливает:

– Паш, когда ты собираешься оставить её в покое?

Вот оно что… Мне следовало бы догадаться.

– А с чего ты взяла, что я это сделаю? – включаю наглеца и вперяюсь в неё тяжёлым взглядом.

– Насколько я знаю, у тебя через неделю свадьба, – напоминает Юлька дату моей казни.

– Ты правильно знаешь, – когда мне надо, я умею сохранять самообладание. – Извини, тебя не приглашаю.

– И не надо. Мне всё равно неинтересно на это смотреть.

– Ну, тогда просто пожелай мне счастья.

Юлька хмурится.

– Я сделала бы это, если бы невестой была другая.

– Твоя подруга, например? – прямо спрашиваю я.

Но и Юлька не из робких.

– Да, она! Почему бы нет?

Качаю головой.

– Ты ничего не понимаешь. Ксюша ещё маленькая.

– То есть, сексом с ней заниматься – она не маленькая. А взять в жёны – …

– Да, – честно признаю. – Всё верно говоришь.

– Паш… – кажется, она растерялась от такой искренности, – так скажи ей об этом прямо.

– О чём?

– Что ты просто с ней спишь. Что ни для чего другого она тебе не нужна.

Как будто чем-то острым прошлись по груди – там, где-то в области сердца. Задели, потревожили, но не проткнули. Стоит жёсткая броня.

Тушу сигарету и бросаю окурок за окно. В снег упадёт – будет до весны лежать. Зима всё укроет.

– Знаешь, что я тебе скажу, Юль? Твоя подруга… она ведь сама всё прекрасно знает. И выбор за ней. Я не держу.

– Нет. Неправда, – отрицает Юлька. – Выбор за тобой.

– Так я его давно сделал.

Развожу руками – вуаля! И собираюсь уйти. Продолжать этот пустой разговор бессмысленно. Эта девчонка такая же мелкая и глупая. Она ничего не поймёт. Да я и не собираюсь ей объяснять. Подруги, друзья… Все они хороши до поры, до времени. Только не надо в душу лезть. Топтаться там не надо! Я сам за себя решу.

Уже решил.

Вновь подхожу к заветной двери. И вновь собираюсь постучать в неё.

– Нет, не судьба, – говорю сам себе и, резко развернувшись, быстрыми шагами иду к лестнице. Сбегаю по ступеням вниз, пулей пролетаю через вахту, распахиваю наружную дверь и…

Снег мне в лицо – такой приятный, освежающий! Как же это хорошо – быть свободным! Ощутить себя наравне со стихией. Пошли они все к черту эти бабы с их вечными страданиями и слезами! Сколько их в жизни было? Сколько ещё будет? Сейчас такая зима разыгралась – разве можно думать о чём-то ещё?