Запрети себя любить

Миладе наряд оплачивали родители. Я хотел выбрать кольца. Долго спорил с ней по этому поводу. Меня устраивало самое простое без огранки и камней. Но Миладе хотелось из белого золота с гравировкой. В общем, плюнул я на это дело. Взял себе то, что приглянулось. А она в итоге осталась при своём. Кольца будут разные. Хотя кто на это смотрит? Гостям лишь бы наесться, напиться, да развлечься как следует. Можно с мордобоем. Прикольно было бы. Но с моей стороны почти никого нет. А те, кто от Шумаковых, все скучные, занудные. С ними подраться даже не получится. Толкнёшь одного мордой в снег – он там и останется. И какой тогда интерес?

Я поймал себя на мысли, что было бы неплохо замутить какой-нибудь скандал на собственной свадьбе. Душа хулигана наружу рвётся. Сейчас прям что-нибудь запоёт! Эх… Был бы Евгеша, мы б с ним вдвоём что-нибудь сыграли и спели. Почему я его не позвал? Почему такой дурак? Мне было бы гораздо приятнее отметить такое важное событие в моей жизни с лучшими друзьями. А придёт один Юрец. И его подруга. Мне она никто, но раз они в паре, я не могу не пригласить и её. А ведь эта самая подруга в одной комнате с Ксюшей в общежитии живёт. И, конечно, ей всё расскажет. А та будет слушать, подперев кулачками своё хорошенькое личико и молча глотать слезинки. Но мне не будет жалко. Я о ней вообще не буду думать. Даже вспоминать. Зачем? Я сделал свой выбор, она – свой. Может, когда-нибудь, спустя время я и вспомню этот милый образ с огромными бездонными глазами. Может, тогда почувствую сожаление о том, что ушло безвозвратно.

Но только не сейчас!

Застёгиваю все пуговицы, оправляю пиджак, смотрю на себя в зеркало – хорош!

– Ну, как, мама?

Она чуть улыбается (может, мне это только кажется?) и тихо говорит:

– Отлично выглядишь.

А в словах её мне мерещится совсем другое: «Ты так похож на своего отца, Паш…»

Её горечь – непроходящая годами.

* * *

А вот и Юрец. Легок на помине. Затянут в костюм по самые уши. Выглядит стройнее, чем всегда. Я не могу не пошутить на эту тему:

– Тебя, что, в корсет затянули? Или Маша на диету посадила?

Юрец всегда без обид. Жмёт мне руку и отвечает:

– Ты давно меня не видел, Паш. Время идёт мне на пользу.

Маша, конечно, с ним рядом. Ростом как он, на каблуках едва ли не выше. Хорошо выглядит. Я бы даже назвал её симпатичной. Раньше никогда не обращал внимание. Скучная она, зажатая. А с Юрцом раскрепостилась, стала чаще улыбаться. Вообще, улыбка девушку красит. Если, конечно, у неё зубы в порядке.

Подумал так и начать ржать. Все посмотрели на меня. За идиота, наверное, посчитали. А у меня смех нервный. Смеюсь так, как будто рыдаю. И глаза увлажнились.

– Паш, возьми себя в руки, – тихо советует Юрец. – Чего так разволновался?

– Первый раз, всё-таки, – отвечаю я. – Это всегда волнительно.

Он смотрит на меня пристально. Юрец один, возможно, понимает, что сейчас со мной происходит. Но он ни слова не скажет при посторонних. Только взглянет сочувствующе, потом улыбнётся и скажет: «Нормально всё, Паша. Прорвёмся – держись!»

– Я сам этого хотел, – шепчу ему, когда отходим в сторону. Женщины занялись своими делами. О чём-то беседуют. Обе неразговорчивые. На этом, видимо, сошлись. Молчать вдвоём тоже можно.

– Что не так теперь?

Юрец беспокоится. Он всегда близко к сердцу принимает всё, что у меня в жизни происходит. Глупо, конечно, но я только сейчас это понял. Раньше мне казалось: я всем безразличен. С Евгеном были у меня более или менее тёплые отношения, но это до поры до времени. Пока между нами девушка не встала. При чём она даже не собиралась. Он ей просто понравился. И она ему… А потом вмешался я. Всё испортил.

– О чём ты думаешь? – Юрец пытается заглянуть мне в глаза, прочесть там что-то. Одна сплошная муть. Глаза – отражение души. И если они так часто меняют цвет, как мои, что можно говорить о душе? Ей нет места, нет покоя. Мне двадцать три. Я скоро стану отцом. Жизнь же удалась! Что это я?

– Юрец, всё отлично! – внезапно ощущаю прилив сил. – Пора за невестой ехать. Роспись через два часа.

– Ну, так чего мы ждём? – Юрец одобрительно хлопает меня по плечу. – Отправляемся, Пахан. Женитьба – святое дело.

Вижу краем глаза, как Маша при этих словах поворачивается в нашу сторону.

– Смотри, Юрец, твоя очередь не за горами, – подмигиваю ему.

– Это мы ещё посмотрим, – тихо, чтобы не услышал никто, кроме меня, говорит Юрец. – Я пока не тороплюсь.