Запрети себя любить

Она сама, наверное, догадалась без моих признаний. Конечно, это же очевидно. Раньше я это простыми инстинктами прикрывал. А теперь всё стало ясно. Любовь – она такая. Не спрашивает, когда ей появиться. Приходит и с ног на голову переворачивает. Вот не помню, к Лизе я то же самое чувствовал, или нет. Но раз чувства прошли, значит, не так уж сильно я её любил.

Ксюша идёт ко мне. Смотрит тепло, ласково.

– Женя, я о тебе никогда ничего плохого не думала. Мне нравится с тобой общаться. Жаль, что я не могу ответить взаимностью, как ты этого хочешь.

Её слова должны были меня огорчить. Но вместо этого ощущаю почему-то прилив сил и радостных надежд.

– Не торопись, Ксюш. Время покажет. Может, ты ещё полюбишь меня. А я буду ждать, – и на этой мажорной ноте ухожу к своим приятелям – собутыльникам. Но в груди бьётся сердце, горячее от чувств. И что-то мне подсказывает, что я не сегодня – завтра, но найду своё счастье.

Может быть, с Ксюшей?

* * *

– Евгений, друг! Давно не виделись.

Это Толян, вернувшийся раньше срока из Москвы, раскрывает мне свои широкие объятия. Толян похудел и, вроде, полысел. Но выглядит довольным.

– Гуляем, парни! – с этими словами вытаскивает из кармана целую пачку свёрнутых как попало бумажек. Одна из них улетает под стол, но Толяну, похоже, всё равно. Он счастлив как никогда. Даже лицо раскраснелось.

– Расчёт получил, – объясняет нам. – Меня ж не по трудовой провели, а так. На время сессия уволили. Неофициально также. Сказали: будут нужны деньги – приезжай.

– Ого! Я тоже так хочу, – вставляет Юрка. – Чтоб мне кто-нибудь денег дал. И чтоб за это ничего не пришлось делать.

– Ну, как ничего… Я, например, работал, – говорит Толян. – А теперь время вышло. Завтра первый экзамен.

– Я и вижу, как ты готовишься, – киваю в сторону заставленного до отказа стола. Вина бутылок пять, водка – видимо, чтоб догнаться. Под столом ящик пива – это на утро. Закуска разная. Даже мясо в нарезке. Вот это Толян расщедрился. Хотя жадным он никогда не был.

Дверь открывается, и входит Фауст.

– Четверо, – считает Юрка. – Якова не хватает. Но он обещал подойти.

– А Пахан? – интересуется Толян.

– Пахан не в счёт. Он человек женатый, – отвечает Юрка.

И словно в знак протеста дверь открывается вновь, и Пашка собственной персоной вваливается в комнату.

– А мы тебя не ждали! – сообщает Толян. – Меня тут уверяли, что ты женатый. Что теперь ведёшь другой образ жизни.

– Ага, женатый, – мрачно замечает Пашка. – На образ жизни это не влияет.

– Понял, – Толяну сто раз повторять не нужно. Достаёт бокал (откуда только взял его?) и наливает Пашке вина.

– Я уже водку пил, – говорит Пашка. – На понижение не пойду. Вино на утро.

– На утро пиво, Паш, – возражает Толян и указывает под стол. – Зачем вино?

– Тогда девчонкам.

– А ты кого-то пригласил?

– Зачем приглашать? – ухмыляется Пашка. – Если мне кто-то понадобится, я сам зайду, – и смотрит почему-то на меня.

Я понимаю его намёки. И знаю, что ему неприятно думать, что у меня что-то было с Ксюшей. Он её не любит, но считает своей собственностью. А раз так, делиться не хочет ни с кем. Я же вместо того, чтобы обсуждать наш любовный треугольник, спрашиваю совсем о другом.

– Паш, с хозяином «Территории» говорил?

– Не-а, с админом. Но хозяина тоже видел, – и Пашка смачно опрокидывает в глотку рюмку водки.

– А с друзьями чокнуться? – протягивает Толян.

– Извини, друг, не успел. Слишком жажда мучила. Давай ещё наливай, и в этот раз я точно не пропущу.

Пашка какой-то странный. Вроде веселится, шумит, как обычно. Но чуть что – мрачнеет. Не пойму я его. То ли водка плохо действует, то ли ещё что. Неужели, правда, ко мне Ксюшу приревновал?

– Паш, ну, что там с группой? – снова спрашиваю его.

– Всё будет отлично. Верь мне, Евген!

– Я верю. А когда начнём?

– Да хоть прямо сейчас. Сыграешь?

– Гитары с собой нет.

– Эх… – Пашка срывается, опрокидывает стул, чуть не сбивает с ног Фауста. – Неужели в этой старой общаге ни у кого в комнате не найдётся инструмента? – и тянет меня за собой. – Пошли искать.

Вот неугомонный! Но меня это, признаться, раззадоривает. И я, разгорячённый, вместе с ним иду по коридорам, заглядываю то в одну, то в другую комнату. Где-то мы застали влюблённую парочку. Забыли, дураки, закрыть дверь. И на тебе – во всей красе! Пашка, естественно, не может удержаться, чтоб не сказать что-нибудь. Нас выгнали и дверь, наконец-то, захлопнули.

Зашли к Смерчу. У него волосы, по-моему, ещё больше отрасли.

– Привет, братуха! – кричит Пашка. – Что денег на стрижку нет? Тебе дать?

– Я волосы отращиваю, – обижается Смерч. – Имидж, понимаешь?

– Какой имидж? Зачем тебе?

– Музыкантом буду. Барабанщиком.

– С каких это пор?

– Так я ещё в школе играл на ударных. Теперь хочу попробовать себя в какой-нибудь группе. Учиться, знаешь, надоело. Толку-то? Всё равно ни черта не понимаю. И знакомого своего уговариваю. Вместе группу какую-нибудь замутим.

Мы с Пашкой переглядываемся. Потом он хлопает Смерча по неизменно голому тощему плечу и говорит:

– Да ты по адресу, друг! Знаешь, что мы сейчас тебе расскажем!

Ксения