Запрети тебя любить

Сейчас, когда знаю намного больше, чем тогда, меня терзает необъятное чувство вины. Я поступил как идиот. Мудак! Слепой и глухой придурок, зацикленный лишь на себе и собственных проблемах.

Представляю, что тогда снежинка подумала обо мне... Ведь и додумывать ничего не надо было. Она видела меня без футболки. Видела Дашку лишь в одной футболке. Моей, той самой... Да ещё и с косой на плече... А потом я ещё и подкреплял мысли Вари, постоянно тусуясь со Звёздной. Её ревность росла вместе с падением в бездну и без того утраченного доверия ко мне.

И вот чего я добился в итоге – она почти оказалась в лапах Оскара.

Почти! Слава Богу, я успел её спасти. А теперь хочу сказать ей, что между мной и Дашкой ничего не было. Что ничего непоправимого не случилось. Хочу покаяться перед снежинкой и сказать ей, что всё осознал. И, несмотря на жирный запрет, на обещание самому себе не любить её... всё равно люблю.

Остановившись возле дома Аверина, делаю глубокий вдох, задерживаю воздух и с шумом выдыхаю.

Сначала мне предстоит поговорить с ним. Потому что теперь я знаю то, что он так тщательно пытался скрыть. И я намерен пойти в полицию, как бы сильно меня это ни коробило.

Глава 23

Варя

Мы уже очень долго едем, а если быть точнее, то сорок три минуты. И Оскар не говорит мне, куда, называя это «сюрпризом».

Всю дорогу я стараюсь непринуждённо ему улыбаться. И всё это время в памяти прокручивается тот поцелуй, который произошёл те самые сорок три минуты назад. Кажется, с того момента я не отрываю глаз от часов на панели, поэтому так точно знаю, сколько мы уже едем в неизвестном мне направлении.

Поцелуй Оскара был коротким и закончился по моей инициативе. Нет, мне не было противно, его губы были мягкими и приятными, и от парня очень вкусно пахло дорогим парфюмом...

Но это не Остап. И это не его губы я целовала сорок три... нет, уже сорок четыре минуты назад.

Я думала, что смелая. Что с лёгкостью смогу позабыть про Войнова. Но, поцеловав другого, стала ещё острее нуждаться в нём.

Что происходит, чёрт возьми?

Почему Остап стал болезнью, от которой невозможно вылечиться?

И почему я так старательно пытаюсь принять лекарство, ошибочно считая, что этим лекарством может стать Оскар?

Зачем вообще заглушать любовь к Остапу с помощью другого парня?

Эй, мне только семнадцать! Я могу следующие несколько лет вообще не думать о парнях, ведь раньше я неплохо жила и без них. Без этой больной любви, граничащей с агонией, мне было намного легче.

– Мы почти на месте, – внезапно говорит Оскар, и я вновь мило ему улыбаюсь.

Машина съезжает с автомагистрали и несётся по просёлочной дороге. За большим джипом наверняка столбом стоит пыль – так быстро мы едем.

О том, что Оскар решил увезти меня из города, стало понятно уже давно. Но вот в каком именно направлении мы едем и где конкретно находимся – не знаю.

– Не нервничай, принцесса, – парень проводит по моему колену ладонью, не отрывая взгляда от дороги. – Мы хорошо проведём время, обещаю.

– Я не нервничаю, – вру я. – Просто хотелось бы знать, куда именно мы едем. И когда вернёмся обратно. Ведь я не сообщила отчиму о своём побеге из дома.

Снова как можно приветливее улыбаюсь. Оскар бросает на меня взгляд и через несколько минут, наконец, снижает скорость и сворачивает в неширокий проезд справа. Мы въезжаем в какие-то ворота и останавливаемся посреди просторного двора.

Перед нами – дом в два этажа. Здесь очень красиво: дорожки, выложенные брусчаткой, вазоны с пёстрыми цветами. Сам домик снизу отделан камнем. В раскрытых настежь окнах развеваются белоснежные занавески.

– Приехали, – сообщает Оскар, заглушив мотор джипа. – Это дом моего друга, он разрешает мне пользоваться им, когда только захочу. Если бы я не жил в Англии, то, вероятно, купил бы себе домик где-нибудь неподалёку. И сейчас ты поймёшь, почему. Идём.

Парень выбирается из машины и быстро её обходит. Распахивает мою дверь, протягивает руку. Я неуверенно вкладываю свою ладонь и позволяю Оскару помочь мне вылезти из высокого джипа.

Он ведёт меня в дом. Мы проходим через раздвижные двери и пересекаем гостиную так быстро, что я и разглядеть ничего не успеваю. Оскар подводит меня ко вторым раздвижным дверям, и мы попадаем на широкую террасу. В этот момент моё дыхание перехватывает, потому что отсюда открывается великолепный вид на реку. Она так близко, словно течёт прямо под домом. Оказывается, река здесь заключена в канал. На противоположной стороне – низкий лесок. Среди листвы проглядывают крыши других домов. А с этой стороны реки домов больше не видно. Такое ощущение, что этот дом здесь единственный.

Меня немного пугает такое уединение.

– Ну как, нравится? – спрашивает Оскар, прислонившись спиной к перилам террасы.

И только теперь я замечаю, что почти не дышу, прижав руки к груди, заворожённая этим потрясающим видом.

– Да, очень... – произношу тихо. – Здесь очень красиво.

– Ну это, конечно, не Темза, но когда стемнеет, здесь станет особенно красиво. Садись, Варь!