Запретная драгоценность

Он нес какую-то ерунду. Какая разница, с какой ноги она встала? И с чего это ей что-то молоть?

— Ни то ни другое. И песня у тебя неправильная.

— Это солдатская песня. — Ник привязал мешок к седлу. — Ты уже поела?

— Да. — Ануша повернулась к нему спиной и, нахмурившись, уставилась на хижины. Деревенские жители уже занимались своими привычными делами. — Эта деревня очень бедна.

— Простите, что не смог найти для вас получше, принцесса.

— Я совсем не об этом! — Ануша резко повернулась и запнулась о свою ногу. Ник подхватил ее за руки и поднял бровь, как всегда приводя этим в бешенство. — Я о том, что мы ели пищу, которую они едва ли могут себе позволить.

Ник согласно кивнул:

— Но мы не могли отказаться от предложенного гостеприимства, и я не могу им заплатить — эти деньги нужны мне, чтобы доставить тебя домой.

«Домой? Вряд ли это место можно так назвать», — подумала Ануша. Однако кое-какими его преимуществами воспользоваться можно.

— Я попрошу отца послать им стельную корову.

— Что-что? Какого дьявола сэр Джордж будет посылать кому-то беременную корову через пол-Раджастхана?

Ануша пожала плечами, отчего большие ладони Ника скользнули вверх-вниз по ее рукам, оставляя за собой обжигающий след.

— Твоя замечательная Ост-Индская компания могла бы им чем-то помочь. Особенно если бы подобное пожелание высказал сам сэр Лоуренс.

Ник слегка сжал длинные пальцы, удерживая ее.

— Что сегодня с тобой такое? Я надеялся, что женское общество, еда и хороший сон обеспечат тебе настроение получше.

— С моим настроением все нормально. Ты бы лучше обратил внимание на свои волосы, они высохли, и ветер их лохматит.

В этот момент порыв ветра сбросил ему на лоб челку, пришлось отпустить одну руку, чтобы убрать с лица волосы.

— О, дай я ими займусь. — Под челкой виднелись длинные густые ресницы. Слишком длинные, по мнению Ануши. При желании они отлично скрывали его чувства. — Стой спокойно.

Как ни странно, Ник послушался. Ануша откинула с его лица крупные пряди, а оставшиеся завела за уши и прижала большим и указательным пальцами.

— Где шнурок для волос?

— У меня в кармане.

Пока он искал шнурок, она старалась не думать о его лице, сильном, решительном подбородке, шелковистых волосах и покатывающей щетине, явно оставшейся из-за поспешного бритья под холодной водой. Она стояла совсем близко, запрокинув лицо, чтобы лучше видеть. Если погрузить пальцы в его волосы и сделает еще полшага, а Ник наклонит голову…

— Нашел. Можешь опустить руки.

Ануша опустила руки и отступила на шаг. На его щеках она заметила следы румянца. Возможно, это от тепла ее кожи или из-за ее близости? Нет, конечно, Ник справлялся с любыми амурными инстинктами, которые она с незавидной легкостью пробуждала к жизни.

— Нам пора прощаться и трогаться в путь.

Ник по-солдатски развернулся на каблуках и зашагал к хижине старейшины. Ануша посмотрела ему вслед и потом поймала сочувственный взгляд Вахини. Другая женщина, что стояла с ней рядом, закатила глаза и подняла кверху ладонями руки. Этот жест в пояснениях не нуждался. О, эти мужчины!

Когда Ануша со всеми попрощалась, Ник уже сидел на коне, и его волосы были спрятаны под тюрбаном.

— Поехали. Мы не для того вставали на рассвете, чтобы задерживаться здесь до самой жары.

Европейскую одержимость пунктуальностью и вообще временем она помнила еще со времен детства.

Во дворце Калатваха были только одни часы, их заводил специальный человек. Но время на них никого не интересовало, все восхищались изысканным циферблатом и красивым боем. А минута или тридцать, какая разница? Для повседневных дел вполне достаточно ориентироваться по солнцу.

Деревенские мальчишки бежали за ними около полумили, по пятам неслись тявкающие псы с задранными хвостами. Когда мальчишки с собаками выдохлись, Ник на прощание вскинул руку и послал Павана легким галопом. Ануша оглянулась назад, но холмы уже скрыли детей и животных. Они с Ником снова оказались одни.

— Ты так и не показал, как заряжать мушкеты, — напомнила она на следующий день, когда Ник опустошил оружие, подстрелив на ужин пару зайцев.

— Верно. Насколько я помню, нас отвлек разговор о моем приезде в Индию.

«А также о моем отце, отказавшем нам с mata от дома, и той женщине, которую он назвал женой, когда она приехала занять наше место». Ануша изо всех сил старалась, чтобы эти мысли никак не отразились на ее лице.

— Так и было. Но теперь ты мне покажешь?

— Ладно.

Он привязал дичь к луке седла и, вынув все три мушкета, прислонил к дереву.

— Я буду заряжать, а ты повторяй за мной. Берешь патрон. — Она выловила один из мешочка. — И откусываешь кончик. — Ануша поморщилась от горечи пороха. — Нет, не глотай — выплевывай. Насыпаешь немного пороха в ствол, вот так. Опускаешь курок, только аккуратно, потом высыпаешь остальной порох и сверху толкаешь пыж. Достаешь шомпол.

Он терпеливо ждал, пока Ануша силилась вытащить длинный прут. Ей очень не хватало роста, но потом она сообразила, что можно встать на камень.