Запретная игра

Друзья лицом к лицу встретились со своими кошмарами. Даже Саммер пыталась. В голове Дженни пронеслись обрывки свежих воспоминаний: Ди, бьющаяся, как перепуганный зверек; стонущая Одри, скорчившаяся на полу; вопящий Майкл; посиневшие губы Саммер; сверкающие серые глаза Зака. Все они ощущали смертельный страх. Неужели кошмар Дженни может оказаться еще страшнее?

«Может», — прошептал внутренний голос, но Дженни не стала его слушать.

В ее мозгу не звучало больше «не вспоминай», теперь она повторяла про себя: «Вспомни, вспомни…»

— Надеюсь, это поможет, — сказала она вслух довольно спокойно и, чувствуя себя идущей навстречу собственной судьбе, взяла со стола переплетенный в кожу том.

Это оказалось нечто вроде дневника. Скорее даже лабораторный журнал с записями результатов каких-то экспериментов. Крупный дедушкин почерк местами был довольно неразборчив, однако некоторые фразы читались легко.

«…Из всех методик разнообразных культур эта представляется безопаснейшей… руна Нид, или Наутиз, обеспечивает непреходящее ограничение, предотвращая перемещение в любом направлении… Руна должна быть вырезана, а затем окрашена кровью, наделение ее силой происходит при произнесении ее названия вслух…»

Дженни перевернула несколько страниц и прочла более позднюю запись: «…интереснейший трактат о джиннах, или, как называет их парод хауза, алджуннах. Затрудняюсь предположить, почему многие люди считают их неотъемлемым атрибутом бутылок… Убежден, что подготовленная мною зона вполне пригодна для выделения столь значительной энергии…»

«Бог мой, он пишет, как ученый! Как сумасшедший ученый», — думала Дженни.

Она принялась листать дальше.

«…Наконец-то мне удалось добиться правильного действия удерживающей руны! Необыкновенная удача… надежный способ… ни малейшего риска… укрощенные мною огромные силы… полная безопасность…»

Ближе к концу в дневнике обнаружился вложенный вместо закладки листок. Он был рваный, пожелтевший и хрупкий. Выглядел он очень старым. Почерк на нем был совсем другой — тонкий и нетвердый, и часть надписи была скрыта под ржаво-коричневыми пятнами.

Это оказалось стихотворение. Заглавия не было, но вверху было нацарапано имя автора: «Иоганнес Экхарт» и дата «1941».

Бреду меж острых скал, через висячий мостик,
Туда, где вечна тьма и ярок древний свет.
Там ждут на дне они, тревожа мертвых кости,
И знают лишь они на мой вопрос ответ.
Я в Черный лес стремлюсь, где Царь Лесной поможет
Мне истину открыть, назвав расплаты час.
Как много их, глупцов, кто мнил себе, что сможет
Ту цену заплатить — их больше нет средь нас.
И все же мне пора. Не я избрал дорогу
В извечную игру…

Остальные строчки были все в темных пятнах, за исключением двух последних:

И, покидая тех, кто вечно ждет на дне,
Я слышу, как они смеются в спину мне.

Дженни перевела дух.

Очевидно, стихотворение настолько впечатлило дедушку, что он хранил его сорок лет. Она знала, что он воевал во Вторую мировую и побывал в немецком лагере для военнопленных. Может, там он и встретил этого Иоганнеса Экхарта. И тот заставил его задуматься…

Теперь у нее были в руках все кусочки головоломки. Но ей совсем не хотелось складывать ее. Она думала только о том, каким должен быть ее следующий шаг. Последний шаг.

Девочка исчезла, никто больше не показывал Дженни призрачное кино. Но оно больше и не было ей нужно. Дженни почувствовала, как к ней возвращаются настоящие воспоминания. Теперь она знала, что должна делать.

Она подошла к третьему шкафу.

Массивный, сделанный из красного дерева, он всегда стоял на одном и том же месте, возле стола. А сейчас он был сдвинут и повернут под углом к стене. Пыльный четырехугольник ясно указывал, где он стоял прежде.

За шкафом была дверь.