Запретная игра

Дженни удивленно моргнула. Это что-то новенькое! Зак был так занят, что забыл о фотографии? Молчание затянулось, и она решила продолжить разговор.

— Что это? — спросила она, указывая на лежащую на столе раскрытую книгу.

— Магрит, — ответил Зак.

— Магрит? Художник?

— Бельгийский сюрреалист. — Зак неожиданно оживился и, схватив альбом, начал перелистывать его, — Взгляни, — сказал он, протягивая ей книгу. — Мне бы хотелось снять нечто подобное, чтобы уловить такое же настроение.

Дженни увидела репродукцию странной картины. На ней была изображена курительная трубка, вроде той, которую курил отец Одри, а внизу была подпись: «Это не трубка».

Ничего не понимая, Дженни долго рассматривала изображение. Зак стоял рядом и напряженно ждал ее реакции.

— Но это же трубка, — наконец сказала Дженни.

— Нет, ты ошибаешься.

— Нет, трубка.

— Увы, ты ошибаешься. Изображение трубки не есть сама трубка.

В какой-то момент ей показалось, что она уловила смысл, но потом он снова ускользнул от нее. Почему-то ее охватило странное, почти мистическое возбуждение.

— Изображение не является реальностью, — настойчиво пояснил Зак. — Хотя мы не привыкли так относиться к этому. Мы показываем ребенку нарисованную собаку и говорим: «Это собака». Но это не собака, а только ее изображение. — Он немного помолчал, потом добавил: — Картонный дом — это не дом.

— До тех пор, пока кто-то не превратит изображение в реальность, — подхватила мысль Дженни.

Зак перевернул страницу:

— Видишь это? Знаменитая картина.

Это была еще одна очень странная картина. На ней было изображено окно в комнате, из которого открывался изумительный вид на деревья, холмы, облака. Под окном были нарисованы три металлические палки, похожие на… «Ножки мольберта», — догадалась Дженни. На самом деле перед окном стоял мольберт с картиной, но нарисованный пейзаж идеально сливался с видом из окна, отчего казался невидимым.

Впечатление было грандиозное. Сразу возникала масса вопросов: где художник, который нарисовал эту картину перед окном, как ему удалось добиться такого эффекта.

— Очень необычно, — сказала Дженни. — Мне нравится.

Она улыбнулась Заку так, как будто у них появилась общая тайна.

— Очень важно понимать разницу между изображением и реальностью. — На лице Зака отразилось сомнение. Он явно раздумывал, стоит ли доверить ей еще один секрет. Наконец, словно решившись, добавил: — Знаешь, я всегда думал, что воображаемые миры более безопасны, чем наш. Потом я увидел, так сказать, реальный воображаемый мир, и он оказался…

Дженни встревожили его слова. Она взяла брата за руку и сказала:

— Я понимаю.

Он посмотрел на нее:

— Помнишь, как мы играли, когда были детьми? Нам было все равно, есть ли разница между воображаемым и действительным. Теперь это стало важным. Во всяком случае для меня.

Вдруг Дженни все поняла. Неудивительно, что в последнее время Зак пребывал в таком подавленном настроении. Его фотографии, его творчество — все это перестало быть безопасным после пребывания в Сумеречном мире. Впервые в жизни Зак столкнулся с реальностью лицом к лицу.

— Поэтому ты перестал делать новые фотографии? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Я больше не вижу то, что хотел бы сфотографировать. Все оставляет меня равнодушным.

— Зак, мне очень жаль. — Она почувствовала, что они с двоюродным братом действительно родственные души, и была рада, что он поделился с ней своими переживаниями. — Может быть, когда все закончится…

Скрип двери заставил ее замолчать. На пороге появился отец Зака. Он поздоровался с Дженни, потом повернулся к сыну.

— Вот ты где, — сказал он. — Почему вчера ночью ты ушел из дома, никого не предупредив?

Дядя Билл никогда не нравился Дженни. Высокий мужчина с огромными волосатыми руками и красным лицом.

Зак помертвел, но ответил довольно спокойно:

— Я провел ночь в другом месте. Это преступление?

— Да, если ты не предупредил меня или мать.

— Я оставил записку.

Лицо мистера Тейлора покраснело еще больше.

— Меня не интересуют записки. Я перестал понимать, что происходит. Обычно ты все время проводил в этой конуре, — он обвел рукой гараж, — а теперь шляешься неизвестно где. Мать говорит, что ты и сегодня собрался ночевать не дома.

— Мне надо готовить проект…

— Это можно сделать и здесь. Ты же не сидишь по ночам в школе. Так что нет нужды куда-то уходить.

Дженни похолодела. Ей хотелось вмешаться в разговор, но, взглянув в лицо дяде, она поняла, что может сделать только хуже. Дядя Билл был таким же упрямым, как Зак. Даже еще упрямее.

Он ушел, хлопнув дверью.

— Что же делать? — в отчаянии воскликнула Дженни.

— Ничего, — ответил Зак, захлопывая книгу.

— Но, Зак, мы должны…

— Послушай, если начать с ним спорить, он разозлится и станет названивать всем подряд. Ты хочешь, чтобы он поговорил с твоими родителями? — Внешне он был спокоен, только глаза немного покраснели. — Дженни, не нужно поднимать шум. Может быть, завтра он разрешит мне уйти.

— Но сегодня…