Запретная любовь

Дома мы почти не разговариваем. Мама готовит ужин, я отказываюсь. Кусок в горло не лезет. Со Снежком только переписываемся. Во мне плещется неконтролируемые эмоции, на разговор я не готов. Не хочу говорить Снежку об этой грязи. Не дурак, понимаю насколько разные у нас родители. Ложусь в кровать, заснуть не могу. В голове зреет план. Сейчас нужно срочно напрячь все свои мозги и придумать как выкрутится из этого п. ца. Мне нужен хороший юрист. Попрошу Яра порекомендовать кого-нибудь. Стук в дверь заставляет меня вернутся в реальность.

— Да, мам — привстаю с кровати.

— Не спишь? — присаживается в кресло.

— Не могу заснуть.

— Я хотела поговорить.

— Слушаю тебя.

— Кирилл, ты только пойми меня правильно — начало меня напрягает.

— Я ещё чего-то не знаю? — хмурясь, смотрю в глаза матери.

— Сергей не твой биологический отец.

Замолкаю. Мне кажется или сегодня день откровений и тайн. Молчу, пережёвываю эту новость. Всё встаёт на свои места. Вот почему я ему был не нужен. Вот откуда такое отношение.

— Мам, если я был никому не нужен, почему не отдали меня в приют? — мой голос хрипит. Словами не описать как сейчас мне хреново. Словно вонзили в сердце нож и ковыряют им, дико больно, что хочется завыть в голос.

— Не говори так — мама вытирает ладонью слёзы. — Мы всегда любили тебя. Я только ради тебя сошлась с Аристовым. Твой отец ничего не мог нам дать. Он был простым рабочим на заводе.

— Был? Он умер?

— Не знаю. Мы не общаемся с тех пор, как я встретила Сергея. Он усыновил тебя ещё когда ты был совсем малюткой.

— Боже, мама — запускаю ладони в волосы.

— Если не веришь. Можешь сделать ДНК тест — впивается в меня взглядом.

— Я уже не знаю во что и кому мне верить. По сравнению с вами, Георг благодетель прямо — не сдерживаюсь. Мне кажется сегодня я потерял не только отца, я потерял всё. Меня растоптали, убили.

Утром я просыпаюсь с намерением бороться до конца. Во мне обида, злость и куча самых противоречивых чувств. Моя цель, оспорить завещание. Отдать всё в право пользование матери и вернутся в Россию. После завтрака еду в клинику. Предполагаю тест ДНК мне возможно пригодится. Вместе с материалом для ДНК теста, просят сдать ещё несколько анализов. Сдаю, возможно лишним не будет.

В обед заезжаю к своему старому другу Бруно. До вечера обдумываем с ним, что можно сделать. Он охреневает от рассказанного мной. Бруно обещает помочь.

По дороге домой звоню Филу. Он молча выслушивает мой рассказ.

— Полный п. ц — выдаёт в заключении. — Яру не звони. Он всё равно не специализируется на таких делах. Не нужно рассказывать ему если всё ещё хочешь встречаться со Снежком. Ну сам понимаешь.

— Понимаю. Б..ь Фил, чувствую себя каким-то ублюдком.

— Я с тобой. За клуб не переживай, всё в норме. Уладишь свои дела, вернёшься в Питер всё будет окей.

Фил по жизни оптимист, сейчас мне очень не хватает того же.

— Ладно, разрулю. На связи если что — отключаю вызов.

Приезжаю домой. Хотя родным домом его не считаю. Мой дом там, рядом с моей девочкой, с друзьями, любимым делом и «отличной» питерской погодой. От ужина отказываюсь, закрываюсь в комнате. Дел по горло. Телефон снова звонит. Это сам господин Вайсс. Да пошёл он. Я ему всё сказал. Ирма тоже звонила, пыталась уговорить на фиктивный брак. Послал её туда же, куда и господина Вайсса. По разговору понял Ирма не теряет надежды, словно у неё ещё припрятан козырь в рукаве. Хрен там. Через час выдыхаюсь, слоняясь по просторам интернета, вычитывая полезную информацию.

Утро приносит результаты, которые радуют. Бруно скидывает контакт юриста. Со Снежком переписываемся в течении дня. Хочу на следующих выходные сгонять в Питер. Обнять мою девочку, прижаться к ней и зацеловать. Сейчас, здесь, вдалеке от неё я понял, как она мне дорога. Понял, что всё что было до Снежка это прошлое, понял, сильно люблю её, понял, что самое ценное это семья.

Мама конечно замечает моё приподнятое настроение.

— Кирилл, у тебя кто-то есть? Я имею в виду девушку — садится за стол напротив.

— Да, девушка, которую люблю. Я женюсь на ней, хочешь ты этого или нет — заявляю твёрдо.

— Кирюш, я хочу тебе только добра — накрывает мою ладонь своей. Не знаю, что со мной, но не чувствую того материнского тепла, как раньше. Я перестал доверять ей. Мне горько это осознавать, но это так.

— Всё будет так как должно быть — убираю свою ладонь. Ухожу в комнату.