Запретная магия

— Я буду вас сопровождать.

Теперь уже я приподнимаю брови:

— В качестве кого, позвольте спросить?

— В качестве вашего деверя. — Он улыбается, и его лицо странным образом становится очень красивым. У них с Райнхартом совершенно разный тип внешности, и красивые они совершенно по-разному. Зигвальда можно назвать красивым по классике, мягкие черты лица, плавная линия подбородка. А Райна… Райнхарта то есть…

Да он вообще некрасивый!

Не хочу я его никак называть.

— И можете не хвастаться тем, что сняли кольцо, — договаривает Зигвальд. — Судя по тому, что официального заявления о расторжении помолвки не было, вы все еще невеста моего брата.

— Будет, — уверенно говорю я.

— Когда оно еще будет. А отпускать вас одну в таком ранге опасно. Я в принципе не сторонник того, чтобы такая красивая женщина путешествовала одна.

Я качаю головой:

— Раньше на меня никто не покушался.

— Это было раньше. — Зигвальд наклоняет голову, из-за чего свет падает на его волосы, как свет от фонаря на снег. — В любом случае одну я вас не отпущу, Алисия. Так что решайте: мы едем в Гриз вместе или вместе остаемся в Барельвице.

Можно подумать, у меня есть выбор. С другой стороны, возможно, присутствие Зигвальда не такая уж плохая идея. Он всегда сможет помочь, если посреди купе внезапно возникнет Эдер или я начну искрить. Хотя в последнее время моя магия вела себя скромно, мало ли.

— Хорошо! — соглашаюсь я.

— Чудесно, — подтверждает Зигвальд.

А потом накидывает мне на плечи свою накидку и чертит надо мной схему. Эта схема сияет оранжевым и, судя по тому, что над верхней губой и на лбу у него выступают капельки пота, дается она ему гораздо сложнее.

— Что вы делаете?

— Мне же надо вывести вас отсюда.

Прежде чем я успеваю задать следующий вопрос, Зигвальд выхватывает кинжал и режет себе руку. На моих глазах кровь из пореза просто начинает впитываться в схему, заставляя ее сиять все ярче, а потом… Потом я поворачиваюсь к зеркальной панели на стене и вижу, что меня нет. То есть я есть, вот она, но в зеркале меня нет. Эдер раздраженно бьет хвостом, но нападать не собирается, а Зигвальд уже натягивает перчатку.

— Схема невидимости, — поясняет он. — Одна из самых сложных, к запрещенным ее пока не относят. А зря.

Его белосветлость протягивает мне руку:

— Идемте, Алисия.

— Эдер со мной.

Зигвальд снова приподнимает брови, но я качаю головой:

— Все расскажу по дороге.

— Тогда не будем терять время. Этой хватит минут на десять — я слегка истощился во дворце.

Только сейчас я вспоминаю, что он вместе с нами держал защиту. Хочу что-то сказать, но вместо этого просто протягиваю ему руку. Если он прав, времени у нас не так много, а Эдер…

Сложно стать спокойной, когда тебе предстоит побег из дома эрцгерцога, но я все-таки глубоко вздыхаю. Представляю магию, бегущую сквозь меня, сильную, согревающую. Дом, маму — скоро я там окажусь, свою такую крохотную, но уютную спальню. Сияние, окутывающее Эдера, на миг становится ярче, а потом лев исчезает.

Если Зигвальд и хочет что-то сказать — а он, вполне очевидно, хочет, судя по очень заинтересованному взгляду, — то сейчас просто оставляет это при себе.

— Держитесь за мной, старайтесь просто идти следом и ничего не трогайте, — говорит он.

Мы вместе выходим из комнаты.

Кир дежурит в конце коридора, увидев Зигвальда, шагает к нам. То есть к нему.

— Алисия устала и просила, чтобы до утра ее не беспокоила даже ее горничная, — холодно сообщает его белосветлость. Если ему что и удается, то это холод, а еще свойственные его положению интонации: сейчас все более очевидно становится, что они с Райнхартом родня и как минимум имели одно воспитание.

— Что-то серьезное? — последнее уже относится не ко мне, а к «посланию» Райнхарта.

— Это только между нами.

Оставив Кира позади, Зигвальд идет к лестнице, и я иду за ним, стараясь не дышать. Когда прохожу мимо камердинера, на мгновение кажется, что он смотрит прямо на меня. В то же мгновение мне снова становится совестно, и я почти останавливаюсь, но тут вспоминаю Райнхарта. Его слова.

И быстро ускоряю шаг.

Мы действительно беспрепятственно выходим из дома, Кир стоит на крыльце.

Перед Зигвальдом распахивают дверцу экипажа, и он роняет трость. Пока он ее поднимает, я успеваю проскользнуть внутрь и, только оказавшись на сиденье, перевожу дыхание. Следом садится Зигвальд, дверца захлопывается. Трость стучит по полу, экипаж трогается.

Я смотрю на проплывающий мимо меня особняк и кусаю губы.

Хорошо, что Зигвальд не может меня видеть в этот момент, и хорошо, что я сама не могу видеть себя. Не хочу думать о том, как мы с Райнхартом бродили по улочкам Барельвицы, а после возвращались сюда, чуть продрогшие, но такие счастливые. Точнее, это я была счастлива, а как чувствовал себя он? Неужели все это было только для того, чтобы произошло то, что произошло? И даже тот всплеск магии — мог ли он притворяться, чтобы я как дурочка бросилась ему помогать? Ведь Райнхарт отлично справлялся со своей силой, вряд ли моя больше, чем у него.