Запретная. Не остановить (СИ)

И вдруг я чувствую, как что-то теплое выскальзывает из меня, и…

Наступает полное, мгновенное, опустошающее, и такое долгожданное облегчение. Нещадно скручивающая мое тело все это время боль в один момент прекращается, и тут же, я не успеваю даже вздохнуть, как помещение оглашает звонкий детский крик.

— А вот и она… А вот и наша малышка… Девочка у вас, поздравляем…

Девочка… Гордей так и говорил… он будто знал…

— Поздравляем…

Я улетаю в какое-то неизведанное поднебесье…

Мне на грудь, обдавая лицо ветерком, ложится что-то белоснежное, а потом… мои руки дрожат, а на глаза навертываются слезы, потому что чувствую теплый комочек прямо у сердца. И могу дотронуться теперь до нашей… малышки…

В поднебесье… От счастья. От непередаваемого счастья, что вдруг обрушивается, а боль… о ней я забываю в этот же самый момент. Какая боль? Ее и не было, не было, а зато…

— Арин… Бельчонок…

Голос Гордея срывается, а мой… мой тоже… А еще звенит от счастья…

— Гордей, у нас девочка….

— Ты такая молодец, Бельчонок, справилась…

— Да, все хорошо.

Гордей целует меня в волосы. Его ладони накрывают мои, дрожащие и прижимающие к груди нашу замечательную, такую желанную и любимую, такую звонкую уже с самых первых секунд жизни малышку.

— Так, сейчас нам необходимо забрать на минуту, взвесить, измерить. И… с вами закончить. А потом… мамочка, сможете приложить вашу малютку к груди.

***

А уже спустя каких-то двадцать минут я лежу, переодетая в чистое, на новой кушетке, и кормлю нашу с Гордеем, уже умытую и завернутую в новую чистую пеленку дочку.

Все прошло без осложнений, уже ничего не болит, или я просто не чувствую. И сейчас летаю, как на широких, расправленных огромных крыльях.

Конечно же, лежу и наслаждаюсь, не могу налюбоваться, а Гордей сидит рядом со мной, с нами, обняв, и просто смотрит.

— Ты был прав, Гордей, — говорю я, — это девочка.

— Очень красивая… Пойдет в тебя, Арин.

И он целует меня в губы быстрым нежным поцелуем.

Я рада, что он думает так, для нас наша дочка и правда самая красивая. Несмотря на чуть красноватую кожу и кривоватый сплюснутый носик.

Врачи нам сказали, что он выправится в первый же месяц, просто малышка так лежала все последние время, что он приплюснулся, и я знаю, что так оно и будет. Но уже сейчас она для нас самая-самая, самая. Красивая и любимая, и еще тысяча слов, и даже намного сильнее.

— Молока пока что нет, как я должна кормить? — жалуюсь я, хоть знаю, что молоко появится уже на второй или третий день.

Гордей целует меня в щеку.

— Не волнуйся, скоро придет.

А потом снова переводит взгляд на малышку. Любуется дочкой, смотрит на нее, не отрываясь.

— Я уже сейчас хочу домой, — говорю я.

— Поедем скоро. Дашь мне подержать, когда покормишь?

— Да.

А потом передаю.

Гордей берет сверток с дочкой на руки, и начинает ходить с ней по палате. Он любуется ею, а я любуюсь им. Таким красивым, и заботливым. Таким невероятно притягательным и таким довольным.

Им и нашей малышкой. Своей семьей, своими самыми дорогими людьми.

Лежу, расслабленная, улыбаюсь, и понимаю, что это один из самых счастливых дней в моей жизни, воспоминание о котором я буду хранить в своей памяти всегда.

Глава 61 Вместе

И это навсегда…

Гордей

Я был убежден, что родится дочка. Сам не знаю, почему, но ждал именно ее.

Так думал, когда разговаривал с малышом, и прижимался к Аринкиному аккуратному круглому животику.

И вот, когда она родилась, когда увидел, и мне дали ее ненадолго подержать, такую крошечную малышку, я стоял и не мог поверить, что, наконец, что вот она реальность.

Самое сложное и волнительное позади, Бельчонок справилась на отлично, и теперь у нас с ней есть общая на двоих малышка, за которой мы сможем ухаживать, и которая навечно станет крепким связующим звеном между нами.

Я… до встречи с Ариной не задумывался никогда в принципе над темой отцовства, тем более в таком молодом возрасте. Даже когда узнал, что у брата родился сын, внутри ничего не екнуло, но здесь…

Решение было осознанным, и вот теперь я любуюсь, просто не могу оторвать глаз, и уже представляю, как мы с нашей малышкой вернемся домой, и у нас начнется, возможно, не самый спокойный период…

Но я, пиздец, как хочу испытать этот опыт. Потому что это ведь круто, настолько круто…

— Ты, молодец, Арин. Ты справилась. Моя Бельчонок, — шепчу своей уставшей, но довольной девочке на ушко.

Она улыбается в ответ, потому что тоже довольна, аж светится вся. Да и как иначе.

Конечно, столько часов мучений, за которые моя смелая скромница держалась и не срывалась. Выкладывалась по максимуму, хотя я ей много раз говорил, чтобы не сдерживалась, если надо кричала, и вообще…

Тяжеловато было, так хотелось чем-то ей помочь, но она попросила просто не паниковать.

— Это естественный процесс, Гордей, я справлюсь, правда… Ты же рядом…

— Да… само собой…

И вот теперь я любуюсь тем, как Бельчонок лежит, откинувшись на подушках, и пытается покормить маленькую Принцессу. И у нее даже что-то получается.