Запретная одержимость

— Сейчас, когда твой старший брат мертв, это должно принадлежать тебе, — устало говорит Виктор. — Макс, ты снова и снова видел, как многие из нас, в семьях, делают то, чего мы не хотим, чтобы сохранить наше наследие и безопасность тех, кто нас окружает. Мы вступаем в брак по расчету. Мы начинаем войны и заключаем союзы, меняем деловые соглашения и золотим пальмы. Мы делаем то, что должны. И вот что, Макс… теперь эта обязанность легла на тебя. До тех пор, пока твое поместье в Италии и твое наследство останутся невостребованными, найдутся те, кто захочет причинить тебе вред из-за этого.

— Но это и нечто большее, — вставляет Левин. — Это его месть тебе. Если они охотятся за Сашей, это потому, что они знают, что она тебе небезразлична. Они будут использовать ее против тебя. И прежде, чем ты скажешь, что ты не с ней или что ты увеличишь дистанцию между вами, сейчас это не имеет значения. Если на нее сегодня напали, значит, он знает. Тот, с кем он работает, знает. Итак, тебе нужно принять решение. Есть сила, которой ты можешь обладать, если ты ее возьмешь, но ты отбрасываешь ее обеими руками. — Левин качает головой. — Ты мой друг, чувак. Ты знаешь, что это так. Но я не могу согласиться с тем, что ты здесь делаешь. Честно говоря, я думаю, что ты ведешь себя глупо. Ты цепляешься за клятвы, которые не имеют значения, и в результате теряешь все, что мог бы иметь. Не только свое собственное будущее, но и уважение окружающих. — Он резко встает, отодвигая свой стул. — Ты знаешь, где я буду, если понадоблюсь тебе, Виктор.

Он уходит, плотно закрыв за собой дверь, а я остаюсь сидеть лицом к Виктору, который ничего не говорит. Ему это и не нужно. Я вижу по его лицу все, о чем он думает.

И ничего хорошего в этом нет.

16

САША

Неделю спустя я оказываюсь в кабинете своего психотерапевта, и на сердце у меня так же тяжело и разбито, как и тогда, когда я уходила от Макса.

— Ты не хочешь рассказать мне, что произошло между вами двумя? — Мой психотерапевт, доктор Браунинг, пристально смотрит на меня в ответ на то, что я за мгновение до этого тупо упомянула, что мы с Максом перешли черту. Ее седые волосы сегодня собраны в пучок, отчего она выглядит более чопорной, чем обычно; очки сняты и лежат на маленьком столике рядом с ней. — Когда ты сказала, что вы перешли черту, что именно это значит?

Я поджимаю губы, чувствуя, что краснею. На моих сеансах мы почти не говорили о сексе, во всяком случае, вне контекста того, что случилось со мной год назад, и возможности попробовать это в будущем. Не было никаких причин говорить об этом в непосредственном контексте, и мысль о том, чтобы сделать это сейчас, заставляет меня чувствовать себя неловко. Но если я не могу говорить об этом здесь, я не знаю, где я смогу это сделать.

— После моего последнего сеанса… — я делаю глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие. — Я спустилась к складским докам, где это произошло. Мое… нападение.

— И зачем ты это сделала? — Мой терапевт склоняет голову набок, хотя я подозреваю, что она уже знает. — Как ты думала это тебе поможет?

Я пожимаю плечами.

— Я подумала, что это может помочь мне переварить это. Ты всегда используешь это слово, перевари, а меня не было там с тех пор, как это случилось. — Я с трудом сглатываю. — С тех пор, как я познакомилась с этими мужчинами в Tinder, они были в моих снах, и не в хорошем смысле. Я чувствовала себя такой виноватой, видя эти ужасные сны о мужчинах, которых я даже не знаю. Я подумала, что если пойду туда, то смогу напомнить себе, что те, кто причинил мне боль, мертвы. По крайней мере, я свободна от них. Эта часть моей жизни осталась в прошлом.

— И это помогло? — Доктор Браунинг смотрит на меня сочувственно. — Ты вообще почувствовала себя лучше? Стала более способной к восприятию информации?

Я качаю головой.

— Я не знаю. Может быть, если бы то, что случилось после… не случилось. Я думаю, я почувствовала себя лучше. Возможно, немного виноватой за то, как я рада, что мои обидчики мертвы, напоминая себе, что это в прошлом. Но потом появился Макс.

— И? — Хмурится доктор Браунинг. — Ты разговаривала с ним после тех сообщений?

— Нет. Я этого не делала. И когда я попыталась поднять эту тему, он сказал, чтобы я не беспокоилась об этом. По сути, меня это устроило. Я была готова забыть об этом, даже если бы хотела поговорить об этом, ради нашей дружбы. Он предложил проводить меня до своей машины и подвезти домой, чтобы мне не пришлось ждать водителя, и мы возвращались пешком…

— И тогда пересечена эта черта?