Запретная. Ты всё равно будешь моей

Морщусь собственной формулировке — какая-то неопределённость жалкая. Вот почему Игорю выпалить это было легко, а сделать действительно важное признание, чтобы услышал нужный человек — настолько непросто, что в ушах стук сердца перекрывает собственные слова? И невозможно отвлечься от понимания, что меня слышат.

Антон, наверное, удивлён такому началу… Если он вообще в универе. Кстати, было бы поделом мне, если нет. Хотя ему потом всё равно передадут.

Как передали мне…

Снова напоминаю себе об этом и продолжаю:

— Извините за паузу. Оказалось, что не так легко вот так при всех признаться, — как ни странно, честно сказать о своей слабости не только даётся легко; но и прибавляет сил. — Полезный опыт. Теперь на своей шкуре понимаю, каково было Антону.

Может, стоит обратиться к нему напрямую, не в третьем лице? Ну и пускай меня слышат все. Я ведь говорю в первую очередь для него. Как и он вчера для меня.

— Вчера вы наверняка слышали его признание мне на награждении, — продолжаю всё-таки обращаясь ко всем… Пока. — Очень жаль, что меня там не было, но если бы была, я бы ответила, что да, буду рада сходить на свидание… И не только…

Боже, что я несу? Смущение буквально затапливает, а в душе зарождается стойкое ощущение, что слышащие меня сейчас люди считают этот жест не романтичным, а нелепым.

— Я бы сказала это наедине, но раз вы и так уже в курсе вчерашнего и будете это обсуждать, знайте мой ответ, — глупо добавляю. А потом, стараясь справиться с жаром по коже, на одном дыхании заявляю: — А остальное я скажу только Антону. Если ты слышишь меня, я буду ждать тебя на большой перемене возле актового зала в пятом корпусе.

Идея зарождается сама собой. Тяжело сказать, что он мне нравится вот так, не видя его лица и не представляя реакции. Да и зачем это слышать остальным? Основное они поняли — Антон вовсе не отшит. И обсуждать тут больше нечего.

— Всем спасибо за внимание. И переходим к университетским объявлениям, — неловко добавляю: к счастью, они сегодня тоже есть.

Иначе мне вряд ли позволили бы вклиниться исключительно с личным…

Насколько я знаю, одно из объявлений как раз о победе команды нашего университета. Так что по-своему символично, что моё обращение Антону состоялось именно сегодня. Вполне себе в тему сегодняшних новостей.

Ну что ж… Теперь отсидеть бы две пары без лишних нервов и узнать, что будет дальше. Придёт ли Антон? Уверена, что кучка любопытствующих точно будет — но до них нет дела. Мне даже становится всё равно на собственное разоблачение.

Говоря всё это по радио, я думала, что это самый волнующий момент в моей жизни. Но теперь понимаю, что он только впереди.

*******************************

Антон уже на месте. Вижу его издалека, пока на чуть трясущихся ногах сокращаю между нами расстояние.

Пока он меня не замечает… Стоит, прислонившись спиной к двери актового зала. Рядом, конечно, толпа. Небольшая, но достаточная, чтобы я чувствовала себя всё менее уверенно.

Ещё не поздно уйти… Но зачем? Струсить, чтобы что? Снова унизить его на глазах у всех? Позвала, обнадёжила и исчезла?

Сглатываю ком и заставляю себя идти дальше. Не так уж легко, когда я вижу, что к Антону периодически обращаются… Наверное, по поводу меня. Ну вот, я опять окунула его в ситуацию, когда все обсуждают. Они делали бы это в любом случае, но, наверное, надо было самой его отыскать, а не назначать встречу при всех. Тоже мне, представление для зрителей…

Мысли наперебой вертятся в голове, сомнения душат, но ноги упорно несут меня к Антону… И вдруг замирают. Он меня замечает. Смотрит прямо в лицо — хоть мы ещё и на значительном расстоянии друг от друга, но я это чувствую. Чуть не спотыкаюсь, стоя на месте.

Антон куда более решительно направляется в мою сторону. И это наконец выводит меня из оцепенения: тоже делаю шаги навстречу. Причём как будто всё более уверенные.

И вот мы уже останавливаемся друг напротив друга в коридоре напротив актового зала. Толпа чуть дальше от нас — но лишь вопрос времени, когда подвалит. Совсем наедине мы не останемся.

Не сразу решаюсь посмотреть на Антона. Зато он вообще не отводит от меня взгляда, внимательного, почти немигающего.

— Очень мило ты всё придумала, — первым заговаривает спустя несколько секунд. — Но не стоило. Я не в обиде. Ну пообсуждали бы и забыли.

Чуть воздухом не давлюсь при новом судорожном вдохе. Не улавливаю, о чём Антон? К чему вообще… Почему именно эти слова?

Я ведь думала, он в первую очередь на желание признаться отреагирует, а не на сам жест. На мои слова о свидании, о симпатии к нему, о сожалении о пропуске важного для меня момента…

— Что… — хрипловатым голосом начинаю, осекаясь и прочищая горло. —Ты о чём?

«Не стоило»…

— О том, что мне не нужна твоя жалость, — почти жёстко подытоживает Антон.

Чуть дёргаюсь, как от удара. Но ведь и вправду, как пощёчина. Офигеть просто! Я чуть не умерла от волнения, решаясь на такой грандиозный для меня шаг, как обращение через радио. И это, по его мнению, из жалости?

Серьёзно, блин?!

Накрывает возмущением и обидой.