Запретная. Ты всё равно будешь моей

Хотя разум подсказывает, что это лучший вариант сейчас. Юле нужно время. А если буду это время рядом тереться, может опять решить, что я так её несамостоятельной считаю и ношусь вокруг.

Так что ладно, пока занимаюсь работой. Неохотно, вяло, но всё-таки выполняю поставленный себе дневной план. Правда, периодически отвлекаюсь на звонки Дмитрию.

Занят. Почти постоянно, когда звоню. Настолько привыкаю к этому, что даже удивляюсь, когда в очередной такой раз вместо гудков слышу взбешённое:

— Какого хрена?

Уверен, это не о моём звонке. Значит, Юля всё-таки сказала про нас…

Раз он до сих пор не отошёл от этой новости, значит, девчонке приходилось выслушивать ещё более грубые выражения. И это злит. Даже не представляю, каково сейчас Юле, впервые осмелившейся на серьёзные отношения вопреки контролю отца.

И осмелившейся на это со мной… От этого даже сейчас теплеет в груди. Как и от того, что девчонка всё-таки сказала. Всё ещё хочет, чтобы он знал, всё ещё видит нас вместе.

И без того понимал, что не настолько она злится, чтобы поставить точку — но всё равно приятно осознавать. Настолько приятно, что спокойно пропускаю весь поток ругательств Дмитрия мимо ушей. Серьёзно, как будто и не слышу.

— Я больше не буду ничего сообщать про Юлю. Её благополучие гарантирую, потому что люблю её, а не потому, что вы так хотите, — в итоге твёрдо заявляю.

Он чуть не задыхается от возмущения:

— Ты охренел, щенок? Почему я вообще… Да ты…

— Как там Юля? — спокойно перебиваю, не дожидаясь, пока он сформулирует свои сумбурные и без того понятные мысли.

С трудом представляю, как мы с ним будем мирно сосуществовать, но всё равно ведь придётся. И, может, Дмитрий сейчас всё же вспомнит о главном — о своей дочери и её чувствах.

Пыхтит какими-то недовольными звуками мне в телефон, но в итоге всё-таки выдавливает ледяным тоном:

— Она уже наказана.

М-да… Похоже, тут совсем запущенный случай. Наказана? Что за детский сад? В угол её поставил?

— Как? — с нажимом интересуюсь.

— Тебя это не должно волновать, — ядовито откликается Дмитрий.

— Как? — игнорирую его тон, ожесточаю свой. Требую ответа.

Конечно, отец Юли это чувствует. И его явно бесит, что я тут не начинаю стелиться виновато:

— Ты как со мной разговариваешь?

— Как? — снова спрашиваю со всё тем же напором. — Отвечайте уже наконец. Я всё равно узнаю от неё.

Дмитрий снова недовольно пыхтит мне в трубку, но довольно быстро в руки себя берёт. Если это, конечно, можно так назвать.

— Не факт, что она вообще с тобой заговорит, — язвительно заявляет. — Я сказал ей, что она больше ни копейки от меня не получит, а карточку я её заблокировал. И пока с тобой не расстанется, будет наслаждаться самостоятельной жизнью без копейки за душой.

Хм, вот, значит, какое наказание? Дурацкий шантаж?

Представляю, как неприятно Юле, но финансово ситуация уж точно решаемая. Я сейчас зарабатываю достаточно, чтобы обеспечивать нас обоих так, чтобы многое себе позволяли. К тому же, квартиру теперь не снимаю, откладываю на покупку — потому и крупных трат особо нет.

— Справимся, — уверенно отрезаю, но всё-таки пытаюсь исправить хоть что-то: — Юля вас любит, и поэтому предлагаю сосуществовать мирно и не трепать ей нервы. Она близко к сердцу воспринимает всё, что…

— Мне не нужен в качестве зятя безродный студентишка с мрачным прошлым, — резко и злобно перебивает Дмитрий. — Запомни это и не лезь.

Он сбрасывает, и я некоторое время слушаю гудки. Колеблюсь — позвонить ещё раз?

Я как бы и сам не жажду с ним общения, но Юле отец важен. Придётся с этим считаться. Неужели Дмитрий и сам не понимает?

А, ну да, он просто не в курсе, что я тоже важен. Верить в это не хочет. А я знаю. Первое время тоже с трудом верил, а теперь уверен. Даже когда Юля злится и не со мной, всё равно неравнодушна ко мне. Я ей нужен.

И сейчас, возможно, даже больше, чем когда-либо ещё.

Да, девчонка хотела одна остаться, но пока я к ней заявлюсь, уже вечер будет. Потому что с пустыми руками не собираюсь. Надо сначала в магазин сходить, купить ей что-нибудь, чтобы настроение хоть немного улучшить.

Что бы там ни говорил её папаша или даже сама Юля, я рядом буду прямо начиная с сегодняшнего дня, помогу ей справиться со всем, ещё раз поговорю. Дам понять, что мы вместе пройдём через все испытания, и теперь максимально честны будем. Покажу ей всю нашу переписку с её отцом, если, конечно, захочет прочитать.

Покупаю в итоге пионы. Пахнут вкусно — по такому принципу выбирал. А девчонке вроде все цветы одинаково нравятся, как таковых любимых нет. К цветам долго думаю про основной подарок. Гаджеты у неё все есть, нормальные, не хочет менять. Ювелирка?

Неожиданно и вправду решаю остановиться именно на ней. Покупаю не что-нибудь, а именно колечко. Не то самое, обручальное, конечно — обычное, с закрученными слоями серебряных и золотых линий. Её размер. Не мерил, конечно, но я на ощупь всю Юльку помню. Впиталась в меня.

Кольцо в коробочке, как положено. Специально так ей вручу — интересно посмотреть на реакцию, ведь мысль о внезапном предложении руки и сердца наверняка придёт в голову моей «опасной» милахе.