Запретная женщина

Чувственное предвкушение в его голосе могло бы испугать Эшли еще больше, но рядом с Джеком, в его объятиях, она чувствовала себя в безопасности. Не как девственница, чьей неопытностью собирается воспользоваться искушенный соблазнитель, а как женщина, которая нашла мужчину, достойного посвятить ее в тайны плотской любви.

– Да, пожалуйста, – прошептала она.

Джек принялся расстегивать ее кардиган, высвобождая каждую пуговичку так нежно, словно это имело какое-то эротическое значение. Затем одним движением раскрыл молнию сбоку на юбке, которая с мягким шорохом упала к ногам Эшли. Какой-то инстинкт подсказал ей шагнуть из образовавшегося круга. За юбкой на пол последовала футболка – Эшли осталась стоять перед Джеком в бюстгальтере и трусиках под черными лосинами. Раньше, проигрывая в мечтах подобную ситуацию, она думала, что умрет от стыда. Ведь Джек наверняка никогда в жизни не видел на женщинах такого простого и дешевого белья…

Но сейчас Эшли не испытывала стеснения. Разве то, что происходило между ними, не было предназначено мужчинам и женщинам самой природой? И разве она не хотела предстать перед ним такой, какая есть? Не принцессой грез, не пластилиновой игрушкой, не актрисой с тысячью лиц на все случаи жизни, а самой собой. Эшли. Эшли Джонс.

– Что мне делать теперь? – Она серьезно посмотрела на Джека, от сосредоточенности даже не моргая.

– Иди ко мне, мой храбрый маленький котенок, – позвал он, очарованный ее застенчивым любопытством.

Шагнув вперед, она обняла Джека за шею и подняла к нему лицо, чтобы он поцеловал ее. На мгновение его черты заледенели, словно этот простой жест чем-то встревожил или даже рассердил Джека. Но выражение недовольства исчезло без следа, как только его губы коснулись губ Эшли. На сей раз он не стал спрашивать позволения взять девушку на руки – легко поднял ее и, откинув мягкое теплое одеяло, уложил на кровать. Эшли лежала без движения, глядя на него снизу вверх, опасаясь пошевелиться, сделать что-то не так.

– Эшли, – строго сказал Джек, – прикройся.

Тень неуверенности пробежала по ее лицу.

– Тебе не нравится то, что ты видишь?

Джек фыркнул:

– Ты смеешься? Мне слишком нравится! Но, во-первых, ты можешь простудиться, а во-вторых, я на тебя отвлекаюсь. – Он наклонился и укрыл Эшли одеялом до подбородка, посматривая на нее все с той же притворной, насмешливой строгостью. – У мужчины, когда он раздевается перед новой женщиной в первый раз, не должны дрожать пальцы.

Голос был приглушен темным свитером, который Джек стягивал через голову, но Эшли показалось, что в нем звучит изумление. Словно раньше в таких обстоятельствах пальцы Джека никогда даже не думали дрожать.

Она наблюдала, как он снимает одежду, открывая ее завороженному взгляду безупречное мускулистое тело. Шелковая рубашка была рассеянно брошена на пол поверх джинсов, за ней последовали трусы – и Джек остался перед Эшли во всем нагом великолепии.

– Ты не отвернулась, – констатировал он, направляясь к постели. – Значит, не испытываешь стыда?

Эшли испугалась, что Джек сочтет ее безнравственной, но она и вправду не чувствовала ни тени смущения. Несмотря на ее неопытность, смотреть на обнаженного мужчину было так же естественно, как дышать. Ее куда больше волновало ощущение, что она стоит на грани удивительного открытия. И сделать его ей поможет человек, которым она восхищалась. Эшли еще раз повторила про себя слово «восхищение» и сочла его слишком слабым для описания ее чувств к Джеку. Слово «любовь» подходило гораздо лучше.

– Нет, – все-таки призналась она, так и не отведя взгляд от его выставленной напоказ эрекции.

– А страха?

– Нет. Мне совершенно точно не страшно.

Засмеявшись, Джек присоединился к Эшли на кровати, под одеялом, так что их тела оказались плотно прижаты друг к другу посреди теплого пухового облака.

– Ты не перестаешь удивлять меня, – промурлыкал он. – Прожженного скептика, считавшего, что больше ни одна женщина не застанет меня врасплох. Я беспокоюсь, что к тебе внезапно вернется здравый смысл и ты спросишь себя, какого черта делаешь со мной в постели. – Он вытаскивал из ее волос заколки, одну за одной, и нежно гладил пряди, рассыпавшиеся по подушкам. – Такое может произойти, Эшли?

Взглянув ему в лицо, она обвела кончиками пальцев его подбородок, почувствовала легкое покалывание щетины.

– Нет, Джек. – Она передвинула пальчик на нижнюю губу мужчины, только сейчас понемногу осознавая силу своей любви к нему. – Ты не дождешься от меня сомнений. Я… ни в чем никогда не была так уверена.

– Ох, Эшли, – промурлыкал Джек. – Разве некому было научить тебя, что женщина никогда не говорит прямо, что думает или чувствует? Притворство – непременный атрибут женственности.

Эшли была уверена, что верно расслышала в его словах горькое сожаление. Но о чем Джеку было сожалеть в этот момент, в этой ситуации?

Сомнения мурашками пробежали по ее коже, и, должно быть, Джек заметил, что девушка нахмурилась. Он легко коснулся губами ее губ:

– Прости мне мой цинизм. Сможешь?