Запретная зона

Смелый «либеральный» эксперимент был разоблачен в последние недели сезона дождей 1959 года. Перед миром раскрылась неприглядная картина. Журналисты всего мира оказались свидетелями ночных арестов, грубости и произвола полицейских, каторжного труда в Ньясаленде и злобной ограниченности членов парламента. Они увидели людей, которые в ужасе перед африканским национализмом сажали в тюрьмы наиболее либеральных белых. Только тогда были поняты и восприняты, как надо, откровенные высказывания лорда Молверна и сэра Роя: «все африканцы лгуны», «мы сами справимся с ними», «у нас есть своя собственная маленькая армия и своя авиация».

Партнерство, проповедуемое в Родезии, истерлось, как старая монета, легко проскальзывающая в щель автомата. Пропаганда потеряла всякую силу — ей больше не верят.

20 февраля в Ньясаленд были отправлены самолетом войска, три дня спустя была мобилизована армия в Южной Родезии, 24-го солдаты открыли огонь по мятежникам в Лилонгве, а самолеты сбросили бомбы со слезоточивым газом; 25-го войска были переброшены на стройку в Карибу, чтобы подавить забастовку рабочих, которые после гибели семнадцати человек потребовали дополнительной оплаты за опасную работу под землей.

На рассвете 26 февраля была проведена операция «Солнечный восход» — в Южной Родезии арестовали четыреста членов партии Африканский национальный конгресс. В операции участвовали все резервы: было объявлено, что забастовка в Карибе окончена, оппозиционные партии черных в Южной Родезии и Ньясаленде, а также партия Национальный конгресс Замбия в Северной Родезии запрещены, войска приведены в состояние боевой готовности.

28 февраля были мобилизованы войска Северной Родезии. 2 марта губернатор Ньясаленда сэр Роберт Армзтэд сообщил, что все спокойно, а на следующее утро он провел операцию «Влажный рассвет»: были арестованы доктор Хэстингс Банда, вождь партии Национальный конгресс в Ньясаленде, и большое число других лидеров. Когда объявили о введении чрезвычайного положения, африканцы провели демонстрацию протеста против арестов, но войска безопасности открыли по ним огонь. В тот же день из Северной Родезии насильно выслали Джона Стоунхауза, члена английского парламента.

Две недели спустя, в середине марта, в тюрьмы бросили свыше тысячи членов партии Национальный конгресс. Доктора Банда и наиболее видных лидеров Ньясаленда перевезли на самолете в Южную Родезию. Правительство Ньясаленда заявило, что оно имеет сведения о подготовляемых Национальным конгрессом кровопролитиях, однако не смогло указать на источник этих сведений. Сэр Рой заявил, что Конгресс запланировал беспорядки во время переговоров с русскими делегатами на панафриканском съезде в Гане в декабре. К этому времени было убито 44 африканца.

Северная Родезия последней вступила в игру. Смарта губернатор сэр Артур Бенсон объявил, что партия Национальный конгресс Замбия задумала «начать кампанию террора, угроз и оскорблений». Подтвердить фактами свои заявления сэр Артур не счел возможным. Он не смог объяснить также, насколько серьезны были угрозы Замбии «убивать и калечить женщин и детей».

Ни один человек в Северной Родезии, ни белый, ни черный, не получил и царапины, но правительство было убеждено: кому-то хочется засадить сэра Роя, сэра Роберта, сэра Артура и сэра Эдгара за стол писать книжки для мальчишек, а бразды правления передать в руки тех, кого в Ньясаленде называют «вдохновителями кровопролитий», а в Северной Родезии «корпорацией чикагских гангстеров».

Вождь этой «корпорации», то есть Замбии, — Кеннет Каунда, школьный учитель, автор символических боевых песен о грифах, подобно почти всем африканским вождям, аскет. Когда таких, как он, спрашиваешь, почему они ведут аскетический образ жизни, они отвечают, что дело вовсе не в каких-либо нравственных или вегетарианских принципах, а в том, что они просто готовятся к пребыванию в тюрьме, куда, без сомнения, попадут и где нельзя рассчитывать на табак, кофе и спиртные напитки.

Программа Каунды напоминает программу первых социал-демократов. В его статьях нельзя найти непечатной брани; он пишет, наоборот, более культурно, чем Рой Беленский. Вместе с другими сорока тремя представителями африканской интеллигенции и политическими деятелями он был сослан в необитаемые районы Северной Родезии, где искушения городской жизни заменялись мухой цеце и жареной кукурузой.

Правительство объявляет чрезвычайное положение, и средний гражданин готов сию же минуту поддержать его — он исходит из убеждения, что для этого, должно быть, имеются основания. Трудно предположить, чтобы высказывание премьер-министра по столь серьезному вопросу могло быть недостоверным потому, что в интересах правительства скрыть истину, или потому, что правительство не знает ее.

Тот, кто осмеливался задать вопрос, правильно ли поступило правительство, получал один и тот же ответ: что, мол, правительство располагает сведениями, которые ради всеобщей безопасности не могут быть опубликованы, чтобы не быть доступными для оппозиционеров.

Премьер-министр Южной Родезии сэр Эдгар Уайтхед заявил: