Запретное кино

— Самое малое — ничего не дам. Если у вас тут кошка ест мышку, то сами смотрите перед сном. Если уличный мордобой — тоже не по адресу. Я беру только дип дес.

Что это такое? — соображала Клавдия. Deep по-английски, кажется, глубокий, а Death — смерть. А, вот что: тяжелая смерть.

— У меня как раз такое, — сказала она. — Очень дип. И сильно дес.

— Ну, тогда долларов пятьдесят могу заплатить.

— Сколько? — переспросила Клавдия. — А! Вы торгуетесь?

Шура смотрел на нее все ироничнее и ироничнее:

— Да, я торгуюсь. Но обычно я слишком далеко от первоначальной цены не ухожу.

— Ну, тогда не стоит.

Клавдия встала. Ей вообще сейчас хотелось быть не здесь, а на месте Ирины. Из этого субчика много не вытянешь.

— Всего доброго, — вежливо попрощался Шура.

Клавдия пошла к двери. Она знала, что он ее остановит. Но ей этого не нужно было.

Она остановилась сама.

— Ну, это слишком мало, — жалобно сказала она.

— Больше не плачу, — жестко сказал Шуранов. — Я деньги не печатаю. Хотите показать — давайте, может, мне понравится. Не хотите — дело ваше.

Клавдия снова села.

— Ладно, я покажу.

Она достала из сумки пустую кассету и положила себе на колени.

— Только такое дело — там лица видны. Вы можете их, не знаю, как это, заклеить?

— Во-от! — возмущенно протянул Шура. — Так там еще и работа нужна. И это все за мой счет? Вы хоть думаете? Можно, конечно, но это сразу, — он провел ладонью сверху вниз, давая понять, что цена резко упадет. — Я только за эту аппаратную бешеные деньги плачу. Вы хоть понимаете, сколько мне приходится тратить? Все думают, что я тут наживаюсь. А кассеты купи, видаки купи, сбыт обеспечь, а дело опасное, ментам заплати, крыше отстегни…

— Хорошо, — сказала Клавдия. — Три тысячи долларов.

Шура впервые посмотрел на нее серьезно.

— Вы от Черныша?

Запомним, сказала себе Клавдия.

— Нет.

— От Валерки?

Тоже запомним.

— Я не скажу.

— Но он меня знает?

— Я не скажу.

— Две пятьсот. Если материал качественный, — подумав, сказал Шура.

— Ой, жарко здесь, можно форточку открыть?

Шуранов кивнул, Клавдия открыла окно и снова села.

— Три тысячи. Мне сказали, что это в самый раз.

— Ладно, показывайте.

— Сейчас-сейчас, — Клавдия раскрыла коробку и «случайно» выронила кассету. Тут же подняла, снова сунула в коробку.

— А где тут туалет?

— В конце коридора.

— Я быстро.

— Так давайте я пока кассету вставлю.

— Вы включайте, я сейчас, — не отдала кассету Клавдия и выбежала в коридор.

Ирине надо было успеть, пока Клавдия морочила голову Шуре.

Еще вчера, когда они обсуждали дело Семашко, Ирина вдруг очень захотела посмотреть, что же там шуршало в комнате под лестницей, где принимал ее Шура.

Она еще не знала, что там увидит, но — опять! — предчувствие. Теперь она уже его не боялась. Теперь она поняла — это не слабость ее, а сила. У мужиков логика. У женщин интуиция.

Если рассуждать теоретически, то логическое мышление приходит к выводу, основываясь на сотне, пусть тысяче исходных данных.

Вот, например, Ирина помнила, как шла в университете сдавать английский. Язык она знала и любила. С преподавательницей у нее отношения были почти приятельские, билеты она вызубрила на отлично. А вот шла и так противно было на душе. И получила всего-навсего «уд». Да что там, чуть «неуд» ей приятельница не влепила.

Уже потом, много времени спустя, она узнала — муж этой преподавательницы ушел накануне к другой, очень на Ирину похожей. Вот откуда это может знать логика? А интуиция берет сразу все исходные, правда, и результат выдает только в виде чувства: будет плохо или будет хорошо.

Но на первых порах — вполне достаточно.

Она прикатила на Горбушку, когда там было особенно людно, к ДК пробилась с трудом.

В фойе на нее глянул подозрительно знакомый продавец виниловых дисков, но Ирина не обратила на него внимания. Только бы вчерашний лже-Шура был здесь.

Шестерка Шуранова оказался на месте.

— Есть дело на сто баксов, — сразу перешла она на киношный язык.

— Круто.

— Я вчера в комнате этой сережку выронила. Открой на минутку.

— Деньги вперед.

Клавдия пошла не в туалет.

Она открыла кожаную дверь и позвала:

— Галя, можно вас на минутку?

Девушка удивленно вскинула голову и снова поправила волосы.

— А что?

— Выйдите сюда, пожалуйста, — попросила Клавдия.

Галя грациозно вышла в коридор.

— Вы Шуру давно знаете?

— Кого? — не поняла девушка.

— Ну Шуру, — руками показала Клавдия воображаемую бороду.

— Алешу?

— Да, Алешу.

— А вы сказали Шуру. Он не Шура, он Алексей.

В точку, подумала Клавдия.

— Да, мы знакомы уже пол года. А что?

— Идемте со мной.

— Алеша меня звал?

— Да-да, звал. Двадцать девятая аппаратная. Догоняйте.

И Клавдия бегом бросилась обратно.

Как она и рассчитывала, Галя шла за ней медленно и степенно. Значит, полминутки у нее есть.

Перед дверью она сбавила ход, успокоила дыхание и, войдя, сказала:

— Вот кассета, ставьте. Только она на конце, надо перемотать.

Видеомагнитофон уже работал. Шуранов вдвинул кассету в ячейку и нажал кнопку перемотки.

— Да нет, она на начале.

— Тогда включайте.

Он нажал пуск и как раз в этот момент дверь распахнулась.

Шестерка распахнул дверь.

— Ищи. Только быстро.

— Ты не поможешь? — спросила Ирина.