Запретные чувства

Я лишь сейчас осознала, что уже очень-очень давно не ощущала этой безмятежности. Время кружило меня. Разные проблемы выбивали почву из-под ног. В голове постоянно роем диких пчел жужжали тревожные мысли и сомнения. А теперь всё разом стихло. И стихло только потому, что Руслан улыбнулся и как-то по-особенному, пусть и недолго, но посмотрел на меня.

— Где это мы? — я вынуждена была нарушить тишину, когда электрокар Руслана остановился, мы неторопливо вышли из него и оказались перед высоткой.

— Здесь ты будешь жить, — спокойно ответил Руслан, спрятав руки в карманах ветровки.

Меня ни капли не удивила эта высотка, в которой очевидно однокомнатная квартира стоит столько, сколько я вряд ли вообще когда-либо смогу самостоятельно заработать. Я скорей испугалась и этим испугом уничтожила то сладкое спокойствие, что ощущала еще несколько минут назад.

— Нет. У меня нет таких денег, — я спрятала руки в карманах куртки и опустила взгляд на влажный асфальт.

— Я их требую?

— Вообще-то должен, — я медленно подняла голову, но посмотрела не в глаза Руслану, а в его шею. Ее снова «обнимал» высокий воротник свитера.

— Я сам устанавливаю, кто и что мне должен. У меня здесь есть квартира. Приобрел недавно. Кроме меня в ней больше никто не жил.

— Если я буду жить здесь и не платить за нее…

— Вопрос с интимной подоплёкой уже давно закрыт, — Руслан взял меня за подбородок и приподнял голову, призывая посмотреть ему прямо в глаза.

— Но со стороны будет выглядеть так, будто… я… твоя любовница.

Произнося всё это, я ощутила просто сумасшедший прилив стыда. Мне вдруг стало некомфортно в собственном теле.

— Это моя личная недвижимость. Я давно перерос те времена, когда меня заботило чье-то мнение. Я ведь твой ангел-хранитель, помнишь? Ты сама определила мою роль в твоей жизни. Так что, я просто выполняю свою работу.

В уголках глаза немного защипало. Наверное, Даша была права, когда говорила, что я чувствительная. Да. Так и есть. Но у меня щипало в переносице не из-за слов Руслана. Вернее, не только из-за них. А из-за того, что я проваливалась в этого мужчину всё глубже и глубже. Иначе описать свое состояние я не могла.

Нам не нужно было видеться каждый день или постоянно созваниваться. Хватало нескольких слов, взглядов и… не знаю, чего еще. Мое чувство к Руслану крепло. Тихо и незаметно. Даже сейчас Руслан смотрел на меня своими красивыми серыми глазами, а у меня в груди всё тут же запело. И самое страшное, что голос разума здесь был бессилен что-либо изменить.

— Идем, — Руслан взял меня за руку, и мое сердце дрогнуло.

Современно обустроенная двухкомнатная квартира встретила нас тишиной. Когда я вошла в зал, мой взгляд тут же остановился на пианино. Оно красиво стояло в углу. На черное полированное дерево аккуратными дорожками лег свет, который Руслан тут же поторопился включить.

— Ты играешь? — осторожно спросила я.

— Раньше. Сейчас уже всё напрочь забыл. Остался только саксофон. Пианино отцовское. Его отремонтировали, отреставрировали и теперь оно стоит здесь, — Руслан снял ветровку и бросил ее в кресло. — Слишком сентиментально. Знаю.

Он подтянул рукава тонкого свитера к локтям и подошел к пианино.

— А это разве плохо? — я тоже подошла ближе к музыкальному инструменту и аккуратно, словно он был хрупким живым существом, коснулась кончиками пальцев прохладной крышки.

— Нет. Лишние. Человек вообще создание такое, которое любит захламлять и свою голову, и жизнь, и пространство. Ненужные люди, мысли, вещи. Всегда боимся что-то менять, боимся расставаться с ненужными вещами. Всё надеемся, что они когда-нибудь пригодятся. Хватаемся за прошлое, хотя его нужно уметь отпускать. Себе во благо. Забавно это, конечно.

Руслан улыбнулся, но именно в этой улыбке я увидела глубокую задумчивость и даже горечь. Он говорил всё это, а сам явно думал о чем-то своем, личном.

— Ты просто приподнимаешь уголки губ, а улыбка каждый раз имеет разный оттенок, — озвучила я свое интересное наблюдение. — Наверное, всё дело во взгляде. Но я не уверена.

Руслан взглянул на меня, а я зачем-то тут же спросила:

— Тебе что-нибудь сыграть?

Он просто кивнул.

Я сняла куртку, оставила ее в том же кресле, где лежала ветровка Руслана и села на банкетку. В памяти тут же всплыл строгий голос моего преподавателя из детства. Он никогда не щадил меня и не был приверженцем нахваливать ребенка. Только замечания, только усердная работа и блестящий результат.

Немного размяв пальцы, я бережно подняла крышку. Первое, о чем я подумала, посмотрев на клавиши — восхитительные композиции Людовико Эйнауди.

Пространство комнаты наполнилось умиротворяющим звучанием пианино. Несколько раз я немного сбилась, но затем музыка полилась аккуратно и плавно как ручей.

Руслан медленно опустился рядом со мной и сжал руки в замок. Всегда немного тяжеловатый аромат его одеколона защекотал у меня в носу. Я продолжала играть, возвращая утраченное из-за собственного страха спокойствие.

Периферийным зрением я видела, что Руслан чуть склонил голову и наблюдал за моими пальцами, нежно порхающими над черно-белыми клавишами.