Запретные чувства

— Зачем же так быстро? — мурлыкнул менталист, подбираясь ко мне снова. — Мне понравилось. Пожалуй, я найду Кальдису другую игрушку, из чешуйчатых. А с тобой позабавлюсь сам!

— Но вы же в Покое… — не придумала я ничего лучше.

Зачем лишённому чувств какие-то игрушки?

С другой стороны, сама же маскировалась так, что меня в пример ставили как идеального эльфа. Может, и Высший?

Я присмотрелась с помощью дара.

Но нет, от Меддера по-прежнему не исходило почти никаких эмоций. Легкое любопытство — да, но в пределах нормы. Эдакий интерес ученого-естествоиспытателя.

— Это фигура речи! — наставительно сообщил Высший, будто мы с ним находились в аудитории для медитаций. — Мой Покой непогрешим. Но это не мешает мне совершенствовать навыки ментальных техник. В частности в том, что касается иных рас. Люди не слишком интересны, но вот драконы… и ты. О, это будет увлекательное исследование!

— Вы потому их убивали? Для исследований? — ошарашенно переспросила я.

Пожалуй, такой вариант мне в голову не пришел.

Действительно, если действовал не маньяк, а хладнокровный эксперт-менталист, то все становилось на свои места… кроме, пожалуй, ножевых ранений.

— Я их убивал, чтобы они не проболтались.

Меддер сменил тактику, приблизился вплотную и обволок меня сиянием. Я чувствовала, как неимоверная мощь его разума давит на щиты, сплющивая их гигантскими тисками. Удерживать оборону становилось все сложнее.

— Эти звери совершенно не умеют держать язык за зубами и не понимают оказанной им чести. Им бы гордиться тем, что они служат на благо науки! Нет, постоянно пытались сбежать…

Он фыркнул, поднажал еще, и верхний из щитов дал трещину, рассыпался мелкими осколками, превращаясь в оружие.

Один из моих личных секретиков, о которых я не рассказывала даже матери. Когда приходится ставить множество щитов, чтобы подозрительная мозговая активность не просочилась в общий доступ, невольно начинаешь играться со свойствами защиты. Не зря ко мне водили младших учеников, чтобы показать как надо.

К доведенным до идеала стандартным блокам я добавила несколько неприятных сюрпризов, чтобы когда меня начнут препарировать в центре реабилитации, не уйти без боя.

Вот, пригодилось.

Меддер зашипел от боли и вынужденно разжал смертельные объятия. Я воспользовалась его слабостью, вывернулась и бросилась наутек.

Как ни странно, он не преследовал меня.

Просто застыл на одном месте, не пытаясь выдернуть явно причинявшие ему неудобства ментальные стрелы, и к чему-то прислушивался.

— Дрянная девчонка! — выдохнул он, и неожиданно полыхнул силой.

Похоже, Высший применял дар по отношению к кому-то в реале. Я присмотрелась. Да, вот мечущийся вокруг сгусток силы, яркой и чуждой для Изнанки.

Дракон.

И еще один.

Интересно, как Орвел собирается обосновывать открытое нападение в обороте на Высшего мага из Совета? Надеюсь, у него найдутся доказательства вины помимо моих слов. Я-то вряд ли сумею дать показания…

Битва физической и ментальной силы завораживала. Драконы не поддавались внушению, но психологические атаки достигали цели.

Особенно доставалось Орвелу. Меддер бросал в него собственными воспоминаниями о том, как пытал сестру золотого. И как сейчас мучается Иллира, которую наверняка успеют убить прежде, чем спасательная группа до нее доберется.

Меня зацепило самым краем атаки, но зато раскрыло разом больше подробностей ужасного преступления, замаскированного под исследования. Молодой, примерно моего возраста эльф склонился над темноволосой драконицей. К ее чести, девушка не сдалась — в глазах сверкала ярость и ненависть, но сделать она ничего не могла. Парализующие заклинания держали на совесть.

Пользуясь тем что Меддер полностью увлекся атакой, я копнула глубже, и все наконец встало на свои места.

Его племянник оказался бракованным. Только в отличие от меня, справиться с бунтующим даром и спрятать его не сумел. Реабилитировал его лично Высший, но что-то пошло не так. Или же маг специально оставил родственнику больше личности, чем это положено по стандарту? Как бы то ни было, на Изнанке оказались заперты лишь отдельные эмоции и часть сознания. То, что осталось доступно Кальдису, как назло, извратило его до крайности.

У него развилась болезненная потребность в чужих эмоциях. Особенно ярких, солнечных и позитивных. Он пил их, как вампир из сказок, силясь заполнить пустоту внутри и не в состоянии этого сделать. Но разума, чтобы понять что это безнадежное занятие, ему не хватало, потому спустя какое-то время все начиналось по новой.

Жертв поставлял ему дядя. Меддер ездил по стране и частенько привозил племяннику «сувениры». Сначала людей — их точно не хватятся. Потом, когда стало ясно, что человеческих эмоций хватает ненадолго, да и сами люди слабые и быстро ломаются, настала очередь драконов. С мужчинами поди справься, а вот уязвимые молодые драконочки оказались идеальными донорами.