Запретные отношения (СИ)

— Не говори чепухи, — Назар приподнимается, отстраняется немного, позволяя мне сесть. Проводит пальцем по моей нижней губы и присасывается, словно ранее целовал до остановки дыхания.

Мы целуемся тягуче, долго. Прерывает нас вибрация мобильного телефона. Напоминает противное жужжание. У меня сразу же портится настроение, потому что чаще всего после таких внезапных звонков Назар оставляет меня одну. Сегодня мне не хочется засыпать без него в большой двуспальной кровати. Я, прикусив исцелованную губу, наблюдаю, как он берет в руки мобильник, отвечает на звонок. Говорит тихо, что нужно обладать сверх способностью, чтобы услышать разговор. Судя по тому, как сдвигаются к переносице брови, разговор неприятный. Завершив его, оборачивается ко мне. Я понимаю без лишних слов, что уйдет. Так же понимаю, что однажды мне все это надоест. Но это будет потом, а не сегодня. Сейчас я спрыгиваю со стола и виляя бедрами, подхожу к вплотную к Назару, чтобы еще на полчаса его задержать.

* * *

Чем ближе концерт, тем интенсивнее репетиции, все меньше времени для сна, а о еде можно напрочь забыть, если кто-то между делом не вспоминал о перекусе.

Мы репетировали до измождения. Это тот самый момент, когда труппа становится единым организмом, живым, связанными друг с другом. Исчезали ссоры, забывались на время разногласия. А самое главное, что все роли главные. Нет кордебалета без примы, как примы без кордебалета. Балет — это театр, а театр без героев, даже второстепенных, уже не спектакль. Да, бывают моно выступления, но не сейчас.

Я участвую в массовке. Надеюсь, что уже к следующему концерту будут готовить ведущую партию.

— Я так нервничаю.

Вера, наша прима, звезда нашей группы, обмахивается веером. Выглядит изможденной, бледной. Вообще нездоровой. И это видят все, в том числе наш руководитель. Через пару дней, когда Вера падает в обморок прямо на сцене во время прогона репетиции, внутри труппы начинается волнение. Не нужно быть гадалкой, чтобы понимать дальнейшие действия руководства. Оно будет выбирать дублершу на место Веры в случае чего.

"Случай" в балете — это только смерть, потому что плохое самочувствие, нервы и неурядицы дома пустяковые причины не участвовать в концерте. Да никому и в голову не придёт добровольно отлынивать от репетиций. Мы ведь не в кружок балета по выходным дням ходим, а серьёзно занимаемся несколько лет двадцать часов в неделю шесть дней подряд. Четыре часа на поспать и один день выходной, чтобы выспаться.

Поразительно, как при такой загруженности некоторые умудряются строить личную жизнь. Я в том числе. Правда, сейчас встречи с Назаром похожи на кратковременный ураган. Мы встречаемся на пороге квартиры, отдаемся во власть чувств. Потом Назар уходит, я засыпаю без сновидений. Сейчас нам этих спонтанных, кратковременных встреч хватает. Я настолько устаю морально и физически с репетициями, что совершенно не думаю, куда Назар после меня, направляется.

— Так, ребятки, у нас объявление, — руководитель хлопает в ладоши, привлекая наше внимание, встает в центр зала. Сегодня у нас интенсивная разминка, прежде чем мы двинемся на пару часов на сцену.

— Вера в больнице. Клялась мамой, что к концерту придет в норму, но я не хочу полагаться на волю случая. Мне нужна дублёрша. Есть желающие? — руководитель внимательно всех рассматривает, встречаясь с ним глазами, многие опускают голову.

По идеи дублерша должна быть изначально. В каждом уважающем театре есть та, которая сразу же по необходимости заменит приму. Она всегда находится в тени, о ней зрители никогда не знают и могут не узнать, если не случится какой-то апокалипсис с ведущей балериной. Мало кто хочет быть всегда в тени и надеяться, что однажды выйдет на сцену. Лучше быть кордебалете. Пусть массовка, но ты на сцене, ты выступаешь.

— Пока спрашиваю добровольцев, если такой товарищ не объявится, буду принуждать, шантажировать, смотря кто попадет под раздачу.

Сомневаться в словах руководителя никому и в голову не приходит. Мы слишком долго с ним работаем, поэтому понимаем, когда он шутит, а когда шутка произнесена на полном серьезе.

— Я буду, — решительно пробираюсь из толпы к руководителю, чувствуя на себя удивленные взгляды коллег. Сам руководитель теряет на несколько секунд дар речи. Смотрит на меня недоверчиво, словно думает, что я пошутила. Неудачно пошутила.

— Ты уверена? — сомнение можно понять, поэтому я уверенно киваю. — Хорошо, но репетиции в кордебалете не пропускать.

Я с трудом понимаю на что подписалась, но если загрузить себя по максимум, измотать себя до предела, не будет времени кое о ком думать.