Запретные страсти великих князей

Она знала о тайной подоплеке визита русского принца. Об этом ей говорили отец и мать. Дагмар была послушной дочкой и отлично понимала, что если ее брак нужен для спасения Отечества, то она готова к нему. Она без колебания была готова переменить веру и перейти в православие, если это будет нужно для дела. Николай ощутил расположение к нему Дагмар. Между ними состоялось объяснение. Датчанка сразу дала согласие Никсу стать его женой, и они впервые поцеловались. О помолвке объявили официально: всех их поздравляли и радовались. Александр II тоже был рад за своего сына и прислал поздравительное письмо. Свадьбу наметили на лето следующего года.

Весть о помолвке цесаревича стала в России важной новостью. Многие были рады, что женой Николая станет не очередная немецкая принцесса из захудалого княжества, а дочь короля Дании. В скором времени фото Дагмар появились в витринах самых фешенебельных магазинов Петербурга.

Но самый близкий друг Никса, его брат Александр, особых восторгов по этому поводу не выражал. Он был уверен, что брак по расчету, а по его мнению, только таким и мог быть династический брак, не будет радостным. Жениться надо по любви – только так и можно создать крепкую, дружную семью и быть счастливым. Про себя он знал наверняка, что женится лишь по любви на той, которая и его полюбит.

Теперь прервем рассуждения Александра и зададимся вопросом: действительно ли любила Дагмар Николая? Ну что тут можно сказать? Если учесть, что до того она вообще ничего не знала о нем – например, какой у него характер – то такое представляется маловероятным. Ведь любят за что? За стать, за голос, за внешность, например, или за запах (феромоны), да мало ли за что! Если учесть, что впоследствии она вышла замуж за Александра (мы расскажем об этом далее), то это были совершенно разные люди. Николай – юноша субтильного телосложения, некрасивый (в мать), с тонкими чертами лица и романтическим характером. А Александр был высоким, статным, упитанным юношей с бульдожьим выражением лица (в детстве его так и называли – Бульдожка), с сильным и практического склада характером молодым человеком. Ничего общего! Трудно поверить, чтобы Дагмар полюбила этих двух совершенно разных людей. В любовь с первого взгляда как-то слабо верится. Так что Александр не ошибался в своих суждениях – у Никса намечался брак по расчету, а не по любви.

Жених и невеста расстались. Она осталась с родителями, а Николай отправился в Ниццу на встречу с матерью, которая с младшими детьми проводила там зиму. А в ноябре в Италии с Никсом случилась беда. Его сковал приступ страшных болей в пояснице, который не ослабевал несколько дней. Он не мог ни есть, ни спать и часами мучился без перерыва. Первые признаки болезни у него проявились еще весной в Царском Селе, но потом вроде бы все прошло. Время от времени боли в пояснице случались и раньше, но быстро проходили. Когда же Нике приехал во Флоренцию, ему стало совсем худо. Поездку пришлось срочно прервать, а все визиты отменить. Цесаревича уложили в постель. Во Флоренции он пролежал два месяца, после чего его перевезли в Ниццу, где уже ждала мать. Она жила на вилле Дисбах, а для Николая сняли виллу Бермон. Здесь он скучал, не выходил из дому и только переписывался с Дагмар.

Всем казалось, что болезнь у Николая временная. Молодой организм ее переборет. В этом его убеждали светила медицины, приглашенные из Парижа. Они диагностировали у него «простудный ревматизм» и не считали положение больного серьезным. Николай и сам так считал.

В конце марта 1865 года в Петербург пришло сообщение, что положение Николая очень серьезное и ухудшается с каждым днем. Александр II вызвал Александра к себе и приказал ему срочно ехать к брату, а сам обещал отправиться следом. На Пасху Александр был уже в поезде, который мчал его в Европу. Он радовался предстоящей встрече с Никсом, но грустил по поводу его болезни. Прибыв в Берлин, он первым делом посетил русское посольство. Тут он узнал страшную новость: Николай уже причастился! Но причастие обычно принимают перед смертью! Его эта весть сразила наповал. Пробыв в Берлине чуть более часа, Александр отправился дальше. Тем временем Александр II вызвал из Копенгагена к умирающему сыну его невесту Дагмар, которая должна была с матерью последовать по железной дороге через Францию. Сам же он с сыновьями Алексеем и Владимиром всего за 85 часов домчал до Ниццы. Во французском Дижоне к нему присоединились Дагмар с матерью.