Запретные страсти великих князей

Сам же Николай II не питал никаких иллюзий насчет государственных способностей младшего брата. Когда в 1900 году в Крыму он заболел тяжелой формой брюшного тифа, и его здоровье внушало большие опасения, то царедворцы предложили ему пригласить Михаила «для замещения Его Величества на время болезни». На что царь ответил:

«Нет-нет. Миша только напутает в делах. Он такой легковерный». Однако находились люди, не разделявшие эту точку зрения. Всесильный министр финансов С. Ю. Витте, кстати, преподававший Михаилу Александровичу курс экономики, напротив, чрезвычайно высоко отзывался о его способностях. Примерно такое же мнение имел о нем и германский кайзер Вильгельм II. После того как в 1902 году Михаил гостил у него в Берлине, император написал Марии Федоровне восторженное письмо, в котором восхищался ее сыном. Сама же мать разделяла точку зрения Николая II, считая Михаила легковерным и легкомысленным. Такое впечатление у нее усилилось после поездки Михаила в Англию на похороны королевы Виктории в 1901 году, которые он умудрился прозевать, увлекшись прогулкой по Лондону.

Наконец в 1904 году у Николая II родился сын Алексей, ставший вместо Михаила наследником русского престола. Теперь, как говорили в высшем свете, «Михаил Александрович получил отставку». Сам же он не только не грустил по этому поводу, а наоборот, радовался. Великий князь Константин Константинович по этому поводу сделал такую запись в своем дневнике 2 августа 1904 года: «В пять часов мы с женой поехали навестить вдовствующую императрицу и пили у нее чай… Был и отставной наследник Миша; он сияет от счастья, что больше не наследник». Ну нравилась веселому парню жизнь великосветского плейбоя, что уж тут поделаешь! Не каждому суждено стать императором, а он этого и не хотел.

Ему было от чего сиять. Михаил превратился в обычного великого князя, хотя и оставался возможным претендентом на трон (но лишь после Алексея). А так он получил звание «условного регента» при своем племяннике. Но эти мысли он выбросил из головы, и они его больше не занимали. Его интересы теперь располагались в другой плоскости – после того, как он сложил с себя полномочия цесаревича, он решил жениться. Законы гласили, что наследник должен жениться только на принцессе, и он этому правилу был готов следовать; а теперь он решил жениться по любви.

Марию Федоровну чрезвычайно заботило семейное будущее сына, и она постоянно думала о его будущей невесте. Социальный ранг Михаила подразумевал, что брак должен быть равнородным. Вот здесь-то таились главные заморочки. Хорошо зная европейскую «ярмарку невест», она была осведомлена обо всех вероятных претендентках. Выбор был невелик. Среди нескольких самых именитых принцесс следовало выбрать ту, которая устраивала бы матушку жениха. Однако вдовствующую императрицу не удовлетворяла ни одна из них: одна была дурна собой, другая имела слишком близкую степь родства, третья была просто глупа, и так далее. Пристрастия самого Михаила ее волновали мало, так как она считала, что у него «слишком доброе сердце» и что он «легко увлекается». В этих свойствах его характера она видела большую опасность для будущего. И не ошиблась.

Пока мать подбирала ему невесту, Михаил решил жениться сам. Страстность была присуща многим представителям мужской половины Дома Романовых, в том числе и Михаилу. Он влюблялся в жизни не раз, но в этот раз Михаил полюбил серьезно. В 1905 году, когда великому князю стукнуло 27 лет, он вознамерился жениться на фрейлине своей сестры Ольги – Александре Коссиковской. В дворцовом кругу все называли ее Диной. Когда родственники узнали, что Миша намеревается жениться, они испытали шок. Кинулись выяснять подробности. Оказалось, что влюбленные уже давно тайно встречаются и даже вынашивают план побега за границу, чтобы обвенчаться. Николай II с императрицей-матерью отнеслись к этим сведениям очень серьезно, и с Михаилом состоялась беседа, но он ничего толком не пояснил. Миша сказал лишь, что «любит Дину» и ему без нее «скучно». Из этих путаных слов Николай II с Марией Федоровной сделали вывод, что он «увлечен выше всякой меры». А поскольку это так, то царь посчитал необходимым взять с брата слово, что тот не сделает «недопустимого». Миша обещал. Однако вскоре после этого разговора он написал брату письмо, в котором просил разрешения… жениться на Коссиковской! Обескураженный государь тут же снесся с матерью, где заверил, что «никогда не даст своего согласия» на этот брак, и попросил ее помочь «удержать его».

Марию Федоровну очень взволновала эта история. Она не очень полагалась на слово сына, так как не сомневалась, что у него очень мягкий характер. Если рядом с Мишей окажется женщина с сильной волей, то она будет крутить им как хочет, и никакие, даже самые клятвенные его заверения не помогут.