Запретные страсти великих князей

Они познакомились на маскараде в оперном театре. Никола был просто неотразим в своем гвардейском мундире, а кроме того, он был особой императорской крови и, что немаловажно – при деньгах. Это и определило выбор Фанни. Она умела подать себя. Поздно вечером они поехали ужинать в ресторан, затем перебрались в отель к Фанни… Утром американка подписалась под необычным документом, собственноручно написанным Николой: «Клянусь всем, что есть для меня священнейшего в мире, никогда и ни с кем не говорить и не видеться без дозволения моего августейшего повелителя. Обязуюсь верно, как благородная американка, соблюдать это клятвенное обещание и объявляю себя, душою и телом, рабою русского великого князя. Фанни Лир». Через несколько дней Николай Константинович привез свою любовницу во дворец своего отца. Там, в Мраморном дворце, у него были личные апартаменты, куда вел отдельный вход. Он спрятал Фанни у себя и взял ее на содержание. Никола и раньше таскал туда разных девиц, но теперь здесь поселилась Фанни.

В Павловске он снял для нее дачу, а столице – особняк. Так, меняя Петербург на Павловск, они прожили в мелких ссорах и большой любви до 1872 года. Никола осыпал свою ненаглядную дорогими подарками, возил по самым дорогим ресторанам, устраивал для нее веселые пикники и чудесные прогулки. Даже в январе букеты живых роз ежедневно присылались ей на дом. При каждой встрече Николай дарил ей разные драгоценности, до которых американка была большой охотницей. Сердце высокородного повесы полностью принадлежало мисс Лир. Дама «свободного мира» преподнесла ему такие плоды сладострастия, что Никола просто потерял голову. Он даже заказал в Италии мраморную статую своей пассии в обнаженном виде.

В 1872 году они уехали путешествовать по Европе, причем путешествовали с большой роскошью. В Вене Фанни уличила Николу в измене и укатила в Париж, но вскоре вернулась, получив от него покаянное письмо. По возвращению в Петербург его вызвал к себе Александр II и стал отчитывать за безнравственное поведение: он позорит семью, связался с падшей женщиной, открыто разъезжает с ней по Европам, стал притчей во языцех своего двора! «Какой пример он подает подданным? Позор! Пятно на нашей августейшей фамилии!» – ругал его император. При этом разносе присутствовал и отец Николая – великий князь Константин. Наконец, государь выложил секретное досье на американку. Однако на Николая это не подействовало: «Не один я такой. Это у нас в крови. И великий наш предок Петр грешил тем же. И у Анны Иоанновны, и у Елизаветы Петровны были любовники. Уж я не говорю о прапрабабушке Екатерине! А прадедушка мой Павел тоже был „ходок“. А дедушка Александр был однолюб? И дедушка Николай – тоже великий ловелас! Кстати, папа, я забыл вас поздравить!» – «С чем?» – не понял подвоха великий князь Константин. «С новорожденным! У вас, как я слышал, родился прекрасный мальчик!» (Анна Кузнецова как раз родила князю сына). От этих слов великий князь Константин Николаевич покраснел до ушей. Никола не решился упомянуть пассию самого Александра II, Екатерину Долгорукую, а то бы не сносить ему головы. У каждого был свой скелет в шкафу. В общем, конструктивного разговора у них не получилось.

Тогда Александр II, как ему казалось, принял мудрое решение – отправить дерзкого племянника на войну. Чтобы охолонул. Как раз генерал Кауфман собирался в поход на Хиву. Князь Николай должен был по приказу императора отправиться с ним. Делать нечего – на войну, так на войну. Приказ есть приказ – он же военный человек. Перед отъездом он повел Фанни в Петропавловский собор, где были похоронены все русские императоры. Он становился на колени перед каждой гробницей и шептал молитвы. Наконец, он оказался у могилы Петра Великого. Здесь он снял с себя крестик, отдал его Фанни и попросил ждать его с войны.

Он писал ей с дороги: «Когда мне исполнилось двадцать, я вдруг понял, что у меня нет семьи. Мраморный дворец стал мне ненавистен. Ладно, – решил я, – найду себе другую семью. Встретил я в то время принцессу, хотел жениться на ней, не вышло. Тогда я пустился на поиски любви, искал ее среди петербургских женщин. От поисков я заболел, и чуть не умер. Наконец, я встретил Фанни, родственную душу, и умную и любящую. Это была она, моя единственная, та, которую я искал так долго!…Более года мы вместе! Дай Бог, чтобы и далее счастье наше не кончалось!» Как видим, великий князь Николай Константинович совершенно откровенно описывал свои чувства к американке, а значит, искренне любил ее.