Запретные воспоминания

Он понятия не имел, какие цветы нравятся Владиславе Громовой, но выбрал именно розы, причем белые. Одиннадцать белых роз на длинных стеблях с крупными, еще не до конца открытыми бутонами одуряюще пахли на всю машину, и он все гадал, обрадуется она или нет.

Громова обрадовалась. Причем так искренне, что он улыбнулся, глядя, как вспыхнули при виде букета ее глаза, словно всполохи света прошли по серой стальной глади. Она снова была в облегающем платье, не в сером, а цвета бургундского вина, и Радецкий почему-то расстроился, потому что серый удивительно шел к ее глазам. «Дама в сером», – вспомнил он Голсуорси и слегка сконфузился оттого, что подобные литературные сравнения мужчине были как-то не совсем к лицу, как и любые романтические глупости.

При заказе она ограничилась одним блюдом, выбрав котлеты из щуки.

– Можете себя не ограничивать, – сказал он полушутливо, – я справлюсь.

– С чем? – искренне не поняла она.

– С оплатой счета. Даже если вы решите съесть все блюда в меню.

Она смотрела все так же непонимающе, словно он говорил по-китайски. Черт, с чего он взял, что с этой женщиной можно просто провести легкий вечер? Он же с самого начала знал, что с ней не будет просто, и вот пожалуйста, трудности начались с первых же минут.

– Простите, Владимир Николаевич, – наконец засмеялась она. – Для меня новость, что за меня, оказывается, можно платить в ресторане. Ведя бизнес, я привыкла всегда оплачивать счет сама. Нет, я не экономлю ваши деньги, просто не голодна. Одного блюда мне вполне достаточно.

Ну да, она постоянно ходит в рестораны на деловые встречи, поэтому привыкла платить сама, как приглашающая сторона. Это понятно. Но есть же в ее жизни какой-то мужчина, с которым она ходит в ресторан просто так И что? Тоже платит сама? Радецкий не выдержал и задал свой вопрос вслух.

– Да, – сказала она коротко. – Так получилось, что да. Я всегда плачу по счетам.

– Это позиция? Вы воинствующая феминистка?

– Нет. Совсем нет. Это не выбор, если вы об этом.

– Владислава Игоревна, но, идя сюда сегодня, вы же не думали, что я позволю вам оплатить счет?

– Я, признаться, вообще про это не думала. Но мне кажется, что поделить счет было бы правильно.

Радецкий обалдело смотрел на нее.

– Возможно, я немного устарел, но в моей картине мира никогда женщина не будет оплачивать даже половину счета в ресторане, особенно если это я ее туда пригласил.

– Хорошо, – просто сказала она, видимо предпочтя не спорить.

– Прекрасно. По первому вопросу договорились. И раз уж вы не хотите есть, то закажите хотя бы что-нибудь выпить. Очень хочется вас напоить. Вы как, буйная во хмелю?

– Я не бываю во хмелю, – улыбнулась его спутница. – Я практически всегда за рулем, поэтому пью крайне редко.

– Понимаю, потому что тоже предпочитаю в крови бензин, а не алкоголь, – согласился Радецкий. – Так что я буду пить апельсиновый сок и кофе. А вы все же оставьте здесь машину и закажите бокал вина. Я вас отвезу домой, обещаю.

Похоже, она что-то расслышала в его голосе, чуть большее, чем данное ни к чему не обязывающее обещание, потому что жестом подозвала официанта и заказала, правда не вино, а коктейль. «Маргариту».

– Любите коктейли?

– Обожаю. И если уж пью что-то алкогольное, то только их.

– Я запомню, – серьезно пообещал он.

– Владимир Николаевич, а расскажите о себе, – попросила вдруг Владислава внезапно. – Я совсем ничего про вас не знаю. А мне интересно.

– И что вам рассказать?

– Например, почему вы решили стать врачом.

– Моя мама всю жизнь проработала медсестрой. Она часто брала меня с собой на работу, и люди в белых халатах казались мне полубогами, спасающими жизни. В больницах тогда стоял особый запах, это была карболка, в моем детстве ею еще активно пользовались, так вот он мне казался самым лучшим запахом на свете. Мой отец был кадровым военным и всегда мечтал, чтобы я пошел по его стопам, но я все-таки выбрал медицину. Профессия врача тогда была престижной и уважаемой. Общественное превыше личного, нас тогда так учили.

– Да, кто бы мог подумать, что все так изменится, – задумчиво сказала сидящая напротив женщина. – Хотя нет, не все. Пожалуй, во все времена хороший доктор был и остается человеком уважаемым. Просто, как и в любом другом деле, нужно стремиться быть профессионалом.

– Нужно стремиться, да. Потому что только так твой выбор имеет смысл. Я о своем никогда не жалел. Учился на первом курсе, когда погиб отец. В конце восьмидесятых годов учить здорового парня на зарплату медсестры было практически невозможно, поэтому я одновременно с учебой пошел работать. Сначала санитаром в оперблоке, потом сторожем в морге. После института я поступил в аспирантуру по хирургии, защитил кандидатскую диссертацию. Мне было интересно заниматься наукой, но в те годы она совсем не приносила денег, а у меня появилась семья, родился сын, зарабатывать нужно было, а у простого врача в середине девяностых кормить семью получалось не очень, поэтому я ушел в армию. Стал военным врачом и около шести лет мотался по горячим точкам в составе прифронтового госпиталя.