Запретные желания

— Думаю, что ее убедила моя чековая книжка. — Грифф уставился на неизменно свежую красную розу в петлице менеджера своего отеля и вспомнил красное повидло на блузке Шарлотты как раз там, где должен быть сосок. Сосок… Шарлотта… О черт! Он пытался сконцентрироваться на пятнах от кофе вместо повидла, как будто не знал, что ничего из этого не получится. — Остается надеяться на то, что ее детективные таланты намного превосходят ее способность управляться с пончиками без ущерба для одежды, потому что в противном случае наш план по сохранению конфиденциальности расследования, как и надежда найти Джейден, помашет крылом на прощание и растает в голубой дымке, словно птица альбатрос.

— Да уж, твой отец запустил лису в курятник, это точно. Я служу в «Магнолия-Хаус» с того самого дня, как Отис распахнул дверь перед первым посетителем, и ни за что бы не подумал, что он заварит такую вот кашу.

Они пересекли Стейт, затем свернули за угол к отелю. Анютины глазки весело выглядывали из цветочных ящиков, добротная кованая ограда портика радовала глаз, двустворчатые бронзовые двери блестели на солнце.

— Мне кажется, Отис питал слабость к сентиментальным развязкам. Или боялся вечного суда. Опасался, что если он не отдаст дочери Уильяма полагающуюся ей долю, то его объявят мошенником и отправят прямиком в ад. На вечные муки.

— Сдается мне, что прошлое лучше не ворошить.

— Черт, да в Саванне все крутится вокруг прошлого. Это место — одна сплошная петля времени. Взять, к примеру, этот отель. Если штукатурка на его задней стене не обваливается, то непременно появится новая трещина в фундаменте. И просто страшно подумать, что творится на втором этаже, когда там переставляют мебель.

Они помогли портье выгрузить багаж из «БМВ», после чего Грифф прошел через холл к выходу в сад, отметив попутно, что на мраморном полу оставлено грязное пятно, в бронзовом канделябре не хватает лампочки, на что следует указать портье. Гости наслаждались ленчем под голубыми зонтиками, и Грифф сделал знак официанту посильнее разводить мартини миссис О'Хара, дабы она не упала лицом в суп или не начала плясать на столе, что тоже не исключалось. Трудно сказать, куда ее занесет.

Направляясь к аллее позади увитого плющом каретного дома, Грифф размышлял о том, сколько еще времени ему осталось владеть отелем. Он проработал в «Магнолия-Хаус» почти всю свою сознательную жизнь. В двенадцать он таскал чемоданы — тогда они еще не могли позволить себе нанять для этих целей специального человека — и вообще помогал родителям во всем. Грифф Пэриш мог отскрести ванну, заправить постель и положить мятные карамельки на подушки лучше любой горничной. Не так уж давно в Саванне бандитов было куда больше, чем сейчас туристов, и все эти старинные, приходящие в упадок дома с широкими верандами и винтовыми лестницами стояли заброшенными. Их продавали лишь потому, что нечем было платить налоги. Грифф помнил свой седьмой день рождения, когда он сидел на ступенях Лиллибридж-Хаус и играл с Отисом в шашки, чтобы бульдозеры не смогли сровнять дом с землей, прежде чем они подыщут покупателя. Они с Отисом немало домов спасли таким образом: в свое время на смену шашкам пришел покер, но «Магнолия-Хаус» всегда был их главным сокровищем, их прекрасной дамой. Грифф был полон решимости уберечь отель во что бы то ни стало, даже если придется отдать последний пенни, чтобы выкупить у Джейден Карсуэлл ее долю и…

У Гриффа резко дернулась шея — это кто-то, ухватив его за галстук, затащил в каретный дом. Увы, внутри было слишком темно, чтобы рассмотреть злоумышленника.

— Какого черта! — воскликнулГрифф, когда тяжелая деревянная дверь со щелчком захлопнулась. Он оступился и, теряя равновесие, налетел на стену, вернее, не на стену, а на прижавшуюся к ней спиной женщину. Соприкосновение вышло мягким и приятным — стоившим всего того, что ему предшествовало. Грифф уловил легкий аромат кофе и пончиков, исходящий от груди, упиравшейся ему в грудь, и тело его отреагировало так, словно он не имел секса как минимум полгода. Черт, может, так оно и было.

— Шарлотта? — сдавленно пробормотал он.

— Нам надо поговорить.

— Хорошо. — Ему было трудно дышать. — Только галстук отпустите. — Шарлотта убрала руку. Грифф распустил узел галстука и огляделся. Его глаза постепенно привыкали к темноте. — А вам не пришло в голову воспользоваться телефоном?

— Кто-нибудь мог подслушать разговор, а я знаю, что вам бы этого не хотелось. Я как раз шла домой, чтобы переодеться, и тут увидела, что вы идете сюда, и… — Она перевела дыхание. В глазах ее читался один мучительный вопрос. — Так все-таки почему вы пришли ко мне в офис?

— Напомнить вам о завещании? О пропавшей дочери Карсуэлла? О конфиденциальности? Остановите меня, если вы все это уже слышали раньше. Вы уверены, что не повредили голову, когда упали с кресла в офисе?

Шарлотта и так часто дышала, а тут задышала еще-чаще. Глаза ее горели огнем, таким, что прожигали даже темноту каретного дома.