Запретный Альянс

– Конечно, знает! И он видит брата, как самую грозную опасность для себя! Он всем, при любом удобном и неудобном случае, особенно в присутствии своего отца, рассказывает об ужасах прошлого и о том, как его отец всё изменил! Дин постоянно давит на Дерика, крутит им, а брат и слова сказать не может, только смиренно делает то, что ему говорит Ферсандр! Они забрали его у меня! Они превратили его в жалкого раба и пользуются его виной! Ты же видела, Реджина. Ты должна была видеть, что Дерик никого из тех, кто пострадал, не бросил. Он помогает им и не только им, а каждому альорцу. Будь то починка ворот или просто разговор. Он крутится как белка в колесе, никогда не сидит на месте и всё это делает от имени Фердинанда и Ферсандра! Они палец о палец за последние пять лет не ударили! Всё повесили на Дерика, и вот теперь готовы его убить! – в отчаянии кричит Кристин.

Прикрываю глаза от очередного укола правды. Дин всё знал. Он специально подготавливал гнилую почву для меня. С самого начала заставил видеть Дерика врагом, пока я не влезла в его дом и в его жизнь.

Мне плохо. Так плохо.

– И он знал, что ты не его любовница, а сестра. Другие тоже? Эни или…

– Только Дин. Правду знает королевская семья и мы, а теперь ещё и ты. Знать правду опасно, ведь тогда сторонники нашего отца вернутся. Они фанатики, им нельзя сюда, но и нельзя позволять, чтобы всё осталось так, как есть.

– Боже мой.

С тяжёлым вздохом падаю на детскую кровать, покрытую слоем пыли, и хватаюсь за голову. Наш разговор в машине. Дин красочно описывал отношения Кристин и Дерика. Он подозревает всё, возможно, даже в курсе нашей связи с Дериком и поэтому решил подстраховаться. Он играл мной. Играл моей ревностью и обострённым чувством справедливости. А всё было выстроено на лжи.

– Реджина, я прошу тебя, помоги Дерику.

Мне на плечо ложится ладонь Кристин. Поднимаю голову, а она сидит рядом со мной.

– Я предлагала ему улететь со мной в Америку. Уже предлагала… он отказался. Он останется здесь, Кристин. Дойдёт до конца, и… не знаю, могу ли я что-то сделать для вас. Всё так сложно. Я не знаю… не знаю… – мотая головой, полностью запутавшись в мыслях, подскакиваю и истерично издаю смешок.

– Каждый врёт. Каждый ведёт свою игру. Каждый использует меня. Я не должна была здесь оказаться. Не должна была…

– Реджина, не смей открещиваться от нас! Ты не можешь…

– Не могу? Могу! Вместо того чтобы сказать мне всё сразу, ты заставила меня пройти через чёртов ад! Ты угрожала и готова была убить меня!

– Я же говорила…

– Да чихала я на твои слова! Я не могу… не могу сейчас ничего сделать… я не могу… прости меня… прости… но я… это не моё. Не моё дело. Ваше… не приплетайте меня к нему… не трогайте меня!

Срываюсь с места и вылетаю в коридор.

– Реджина! Стой! Трусиха!

У меня крутится перед глазами обляпанный кровью ковёр впереди.

– Из-за тебя его убьют! Моего брата убьют!

Нет… нет… я не могу.

Меня окружает кровь и слова Кристин о том, как же всё было жестоко и больно. Как же страшно!

Я не хочу… не хочу участвовать в этом… не хочу снова войны… не хочу… людей так много погибло.

Вижу строчки из церковной книги с именами погибших. Вижу так много и темноту. Огромную, непроглядную темноту из паники.

Глава 36

Тихий звук прибоя подобен музыке, успокаивающей меня. Мягкий, прохладный песок уже согрет теплом моего тела. Яркое солнце немного припекает макушку головы, лежащей на поджатых к груди ногах. Мой взгляд прикован к игре волн, набегающих на берег передо мной. Слух наполняется криками чаек и щебетанием птиц. Умиротворение, так необходимое мне, дарит природа, продолжающая жить вне зависимости от прихоти человека. Ей плевать, что происходит на её земле, она пробуждается с первыми лучами солнца и двигается дальше, как бы её ни губили. Она живёт, в отличие от нас, людей. Природа намного мудрее, чем мы все, вместе взятые.

Шорох гравия, раздавшийся за спиной, вырывает меня из созерцания плавных волн моря, и я немного приподнимаю голову.

– Мадемуазель?

Это всё, что я разбираю из быстрой французской речи мужчины.

Оглядываясь, вижу двух парней в униформе полиции.

– Я не понимаю, – тихо произношу.

– Простите, у нас запрещено ночевать на пляже, – с улыбкой объясняет второй парень.

– Вы работаете с Германом?

Они переглядываются и кивают мне.

– Это не меняет положения дел. Нам придётся попросить вас предъявить документы, подтверждающие вашу личность. – Выражение лица первого парня становится суровей.

Криво усмехаюсь. Опять? Всё повторяется. Мои документы. Участок. Герман. Герман…

– У меня их нет, – признаюсь, поднимаясь с песка и отряхивая леггинсы.

– На вас напали? Обокрали? – с тревогой в голосе спрашивает второй парень.

– Простите, мадемуазель, но вам придётся проехать с нами в участок…

– Позвоните ему. Герману. Он меня знает, – перебиваю я первого, явно настроенного против меня. Удивил.

– Мадемуазель…

– Поверьте, для вашего же блага. Позвоните ему прямо сейчас, если я окажусь в участке, то вам это испортит целый день, – убеждаю их.

Второй парень, более лояльный ко мне, что-то быстро бросает на французском другому и отходит.