Запретный Альянс

Тяжело вздыхаю и наклоняюсь ниже, чтобы добраться до сумки.

Неожиданно что-то ударяет по моим ногам, и я с криком хватаюсь за багажник, падая прямо в него.

Мои руки до боли скрещивают за спиной. Заторможённая реакция, тяжесть тела и боль в ногах, не позволяют даже шелохнуться, пока до меня доходит, что мои руки в наручниках.

– Прости, но ты меня вынудила. Пора тебя остановить.

– Герман! Какого хрена ты творишь! Ты…

Дёргаюсь под его весом, но мне что-то заталкивают в рот. Тряпка. Чёртова тряпка. Он завязывает её на макушке, а я дрыгаюсь, странно вися в воздухе. В суставах от боли стреляет до слёз, а затем раздаётся грохот, и крышка багажника больно ударяет меня по голове, закрываясь, словно чёртова крышка персонального гроба.

– Герман… – рычу я сквозь кляп.

Ногами бью по стенкам и крышке багажника, хотя в голове звенит от удара. Он меня что, похитил? Он ненормальный? Боже! Герман предатель! Он предал нас! Всех нас! Это была ловушка!

Моя сумочка осталась в машине, и в ней ключ! Да что б вас всех…

Машина едет дальше, и я даже не подозревала, насколько неудобно быть заложницей, валяющейся в узком и тесном багажнике, по которому луплю ногами. А Герману хоть бы хны. Ход машины ускоряется, и меня начинает тошнить. Подпрыгиваю на кочках и каждый раз ударяюсь обо что-то то коленками, то головой, то плечами, скуля от боли. Нет, заложницей быть крайне неприятно, вот что я скажу.

Меня мотает из стороны в сторону, Герман явно не заинтересован в самочувствии своей заложницы. А я уже просто скулю, проклиная невозможную боль, затёкшие руки и плечи, ненормально вывернутые назад. Запястья сдавливаются металлическими наручниками. Я пытаюсь освободиться от них, но делаю только хуже. Металл до ужасной рези впивается в мою тонкую и нежную кожу.

Я точно сделаю с ним всё, что обещала. Клянусь, Герману так просто это с рук не сойдёт.

Очередная кочка, и я снова всем телом ударяюсь о металлический багажник. Боже мой…

Неожиданно Герман даёт по тормозам, и я перекатываюсь по инерции, поджимая и без того зудящие плечи.

– Ммм…

Жмурюсь от боли и мычу. Глаза непроизвольно наполняются слезами, а через некоторое время меня оглушает звук клаксона машины. Герман просто держит руку на сигнале, а я не могу заткнуть уши. Это адски невыносимо. Мало того, мой рот, растянутый и одновременно туго стянутый тряпкой, начинает болеть. Я даже чувствую, как трескается тонкая кожа на губах, а старая рана снова даёт о себе знать. Да за что?

Наконец-то, Герман перестаёт сигналить, но у меня всё равно в ушах звенит. Я ничего не слышу, кроме неприятного дребезжания в барабанных перепонках. Как они ещё не закровили?

Машина ещё немного проезжает и останавливается. Герман меня куда-то привёз, и явно не к друзьям, ожидающим меня на вечеринке-сюрпризе.

Автомобиль покачивается, а затем багажник резко открывается. Жмурюсь от яркого света. Неприятная резь теперь ещё и в глазах, а Герман грубо хватает меня за талию и вытаскивает.

– Я… тебя… убью… – шиплю, но не в силах дёргаться. Всё болит. Рук, вообще, я не чувствую. Они онемели. Перед глазами продолжают плыть круги, в голове шумит от переизбытка крови в таком положении. Вишу на его плече. Но я кое-что вижу… асфальт… лестницу…

– Я привёз тебе подарок, – зло цедит Герман.

Снова мычу, надеясь, что тот, к кому меня притащили силой, будет немного добрее, чем Герман. Всё, я вычеркнула его из списка хороших парней.

Он швыряет меня спиной на что-то мягкое, и я визжу от боли в плечах, хныча и издавая стон за стоном. Юбка моего платья задралась настолько высоко, что прохладный воздух касается внутренней стороны бёдер.

– Ах да. Это тоже её, – в меня летит моя сумочка и больно ударяет в живот.

– Ты… труп… – сквозь повязку шиплю я.

– Будет буянить, оставь её так. Вот ключ от наручников, если начнёт сотрудничать. Всё. Я свою задачу выполнил. Вразуми эту психопатку, иначе её прикончат. – Голос Германа сопровождается громким хлопком, а я продолжаю хныкать.

Повернуться не могу на мягком диване. Да, это именно диван. С обивкой в серых тонах, очень удобный, если бы я не была в наручниках, и всё моё тело не болело бы так сильно, то я бы оценила все плюсы своего положения. Но пока… потолок и боль.

Горячая ладонь касается моего бедра, и я замираю. Вот этого ещё не хватало. Дёргаю ногой, чтобы ударить нападающего, но он с силой давит на ногу, а затем моё платье опускается, прикрывая трусики. Вау, жест доброты. Надо же…

Приподнять голову я не в силах, у меня затекла шея, как и вся верхняя часть тела. И снова меня удивляет та нежность, с которой меня обхватывают за талию и медленно, чтобы я привыкла к изменению положения тела, удобно усаживают. Мои глаза от ужаса распахиваются, когда я смотрю в чёрные, сверкающие гневом.

Дерик…