Запретный Альянс

Поджимает губы и прикладывает дезинфицирующий раствор. Кривлюсь и жмурюсь от неприятного жжения. Промокнув губу, Дерик достаёт какую-то мазь и аккуратно проводит ей по моему подбородку и скуле.

– Это я виновата… прости меня… пожалуйста… прости. Дерик? – уже громче произношу, хватая его за запястье. Наконец-то, он переводит взгляд на мои глаза. Я не могу понять, что сейчас он чувствует. В черноте глаз нет злости, нет ярости, ничего нет. Они словно пустые.

– Прости меня. Я не должна была срываться на него. Знаю, что сглупила, и со мной вечно одни проблемы. Я подставила тебя… прости, я… защищала… он говорил плохое о тебе. О людях говорил плохое… прислугой обзывал тебя и их… меня… я не сдержалась… прости. Теперь тебе будет плохо. Я готова взять на себя всю ответственность, пусть меня казнят или посадят, но не тебя. Прости меня, – скулю, сильнее цепляясь за его руку.

– Джина…

– Покричи на меня. Отвернись от меня. Уйди, но не ненавидь, пожалуйста. Я… я больше не могу так, Дерик. Он принял наркотики, и я боюсь, что это не впервые. Я видела кокаин, и там ещё целая упаковка валяется. Он… он… высокомерная задница. Если он станет королём, то всё… всё… Дерик. Снова будет анархия. Смерти. Кровь… я, как представила это, то сорвалась. Не сдержалась. Нужно было держать рот на замке. Молчать. Одеть его и выпроводить на встречу, но… я не помню, как так получилось. Само вышло… прости, пожалуйста, прости меня. Они тебя накажут… я не хочу… не хочу, чтобы ты снова страдал. Скажи, что мне сделать, и я сделаю. Клянусь. Хоть что. Прости… – Слёзы стекают по лицу, и сейчас, после такого адреналина, хочется сдохнуть. Прямо на месте. Пулю мне. В лоб. Я такая дура. Дура!

Дерик дёргает рукой, приказывая отпустить его, и я знаю, что это конец. Между нами всё никак не может что-то начаться, так сразу прекращается. Опускаю голову и сипло всхлипываю.

Ладонь Дерика ложится мне на щёку. Большим пальцем он стирает дорожку из слёз, и я задерживаю дыхание.

– Джина, – шепчет Дерик, но так горько, что у меня всё застывает внутри от страха.

Поднимаю на него взгляд.

– Я этого не прощу, – продолжает он.

– Я понимаю… прости меня…

– Я не позволю, чтобы кто-то бил мою девушку. Бил женщину. Нет никаких оправданий для этого. Ни алкоголь. Ни наркотики. Он тебя ударил. Значит, он ударил меня.

– Что?

– Меня не волнует, кто такой Фердинанд. Хоть Папа Римский. Он не смеет трогать мою девушку. Он может орать, психовать и истерить, но не поднимать на неё руку. Не оставлять кровь на губах, принадлежащих мне. Не причинять боль телу, обожаемому мной. Не доводить тебя до такого. Я не прощу его. Ты не виновата, Джина. Не проси у меня прощения за чужие ошибки.

– Дерик, – полувсхлип срывается с моих губ, и я обхватываю его талию и прижимаюсь к его животу здоровой щекой.

Жмурясь, обнимаю его.

– Прости меня… я не вынесу, если тебя накажут. Не хочу, чтобы ты отдувался из-за моей вины. Я виновата, Дерик. Я так виновата. Надо было заткнуться и не обращать внимания, ведь знала, что он под кайфом. Ничего из его головы ещё не выветрилось, – шепчу я.

– Ты его защищаешь? – рычит Дерик, отрывая меня от себя за плечи, и стискивает их.

– Нет… нет… я… боюсь. Просто боюсь за тебя. Ты его сильно бил… так сильно, Дерик. Он же обвинит тебя во всём. Он приплетёт твоего отца, ещё что-нибудь выдумает. Мне страшно за тебя. Я готова сделать всё что угодно, лишь бы тебя не тронули. Клянусь, Дерик, я сделаю, как ты скажешь. Молча. Без возмущений. Прикажи мне сгинуть и сгину, только бы ты был в порядке, – произношу я. Злость в его глазах угасает, и хватка его пальцев ослабевает. Отпуская меня, Дерик делает шаг назад.

– Джина, почему ты так за меня волнуешься? – тихо спрашивает он.

– А как иначе? Ты мне близок, и дело не в сексе. Ты… не знаю, как правильно сказать, но я волнуюсь за тебя. За то, что тебя ждёт. За то, что они сделают с тобой. За то, что ты никогда не снимешь с себя эту вину за то, в чём абсолютно не виновен. Я вижу тебя иначе, чем они. Ты верный, добрый, отзывчивый и умный. У тебя множество плюсов, которые ты скрываешь за чернотой своих глаз. Я постоянно думаю о тебе, и я… буду волноваться. Так получается. Не хочу, чтобы тебе было больно, вот и всё. Не хочу, – честно отвечаю, глубоко вздыхая, и провожу ладонью по спутанным волосам.

– Приведи себя в порядок, Джина.

Сухая фраза, брошенная без каких-либо эмоций, приводит в ступор. Он отдаляется, и это даже не словесная игра. Дерик разворачивается и быстрым шагом выходит из моего номера.

– Господи, – шепчу, опуская голову, и закрываю лицо ладонями.

На плечи давит вина. Если бы я промолчала. Если бы просто выполнила то, что обещала Дерику, и просто вытащила Дина из номера, то всё было бы иначе. А теперь конец. Просто конец. Дин точно настучит на Дерика, да ещё в таком состоянии он сделает всё только хуже. А я не знаю, как мне защитить его. Только если до последнего давить на то, что Дин наркоман. Чёрт возьми… куда ещё хуже? Может быть, хватит этого «хуже»? С каждым днём всё становится настолько запутанным и страшным, что я уже не могу разумно мыслить.