Запретный дневник

Когда жена сверху, ее легче распалить до самозабвения. Я жму ей грудь, щиплю соски, подсовываю пальцы между половых губ к секелю и ебу безостановочно. Она стонет на мне, кончает раз за разом и то без сил падает на меня грудью, то приподнимается, опираясь руками о мои плечи, и все ебется и ебется, не в силах изменить то ли своим принципам, то ли своему естеству. А у меня от всего этого такой сухостой, что не помогают даже воображаемые две голые девчонки на пляже с их лесбийскими удовольствиями. Наконец, я вспоминаю недавнюю юную пару в подъезде на Первомай, когда мы были с Марией, и, снова ощутив те возбуждающие впечатления, разряжаюсь. Жена сползает с меня, полностью обессиленная и утратившая всякий чувственный интерес к жизни. Все же полноценный оргазм переворачивает внутренне женщину так, как нам, мужчинам, даже себе и не представить. Она хочет еще что-то спросить, но с безразличием машет рукой и засыпает как убитая.

Мария лежит рядом, плотно прикрыв глаза, и я понимаю, что она плачет.

Как, как можно сделать так, чтобы в жизни быть с обеими на равных? Я засыпаю между ними, несмотря на то, что уже утро, не найдя ответа на свой вопрос.

Май, 7

Спали недолго. Даже не спали — это был короткий провал в ничто. После чего мы одновременно пробудились посвежевшими. Жена, ни слова больше не говоря, накинула на голое тело халат и умелась на кухню. Я еще некоторое время понежился на постели подле Марии, после чего встал, водрузил ее на полочку, как всегда, и, как был без всего, вышел к жене. Меня все же мучил вопрос, что она скажет мне в первую минуту? Она стрельнула в меня глазами и, подавив улыбку в уголках рта, сказала:

— Оденься, ты что — дочка может проснуться.

Я перевел дух: опыт удался, ебля переменила ее настроение и примирила с нашей ситуацией. Все-таки эмоции у женщины на первом месте, и если они положительны, со многим в жизни она готова примириться и многое в жизни простить. Вот вам и способ управления женщиной: держать ее в ауре положительных эмоций, а как этого достичь — деньгами, подарками, утехами ее тщеславия, физической любовью, — это все конкретные методики, дело техническое. В этом же, надо полагать, кроется ответ на вопрос, что мешает вообще более умным и приспособленным к жизни женщинам реализовываться в этом мире — превалирование эмоциональности над ментальностыо. Атак женщины превосходят нас и умом, и жизненной силой (дольше живут и вообще здоровее), и практической жизненной сметкой. Просто цивилизация, в которой они существуют, — мужская, где на первом месте интеллект. Возможно, если бы женщины создали свой тип цивилизации, в котором на первом месте стояли чувства, мужчины занимали бы там подчиненное положение. Но они не создали.

День провели в общих семейных хлопотах: делали уборку в квартире, вместе ходили за покупками в магазин; жена ни разу не обмолвилась о Марии. Я ожидал ночи, когда надо будет ложиться с нею в постель. (Еще не дай бог скажет: «Только определись, с кем ты сегодня».) Она ничего не сказала!

В нашу спальню жена вошла, когда я, уже раздетый, лежал под одеялом. Не выключая света и не глядя на меня, медленно разоблачилась сама. Обычно она перед постелью никогда догола не раздевается, к тому же при свете. Оставляет на себе ночную рубашку или какие-нибудь панталончики, стаскивать которые с нее мне приходится уже в кровати. А сейчас неожиданно она разделась полностью при полном освещении (отлично зная, какое впечатление на меня производит ее обнаженное тело). Член сразу стал набухать вожделением. Медленно обернувшись, она выключила свет и подошла. Я тут же сел на ложе и обхватил руками мою голую партнершу. Она стояла перед кроватью: недвижная и как бы отстраняясь от моих ласк, а я гладил ее тело, пощипывал ягодицы, мял груди, тискал живот, весь отдаваясь во власть тактильных ощущений; и наконец, зарылся губами в пах.

— Ну что, ну что? — проговорила она, отстраняясь (она не очень любит эти французские удовольствия) и бросив взгляд вниз, на готовый к проникновению в нее восторженно торчащий хуй, полезла ко мне под одеяло.

Я руками сопровождал ее, помогая укладываться поудобнее, и сразу же раздвинул бедра. Она уже была взмокшая. Я легко втолкнул ей в пизду свой пестик — она даже не успела помочь мне, как обычно, руками, и сразу стала возбужденно дергаться на члене, от перевозбуждения быстро преодолевая короткий путь к оргазму. Я тоже оказался настолько распаленным предварительными ласками, что, не в состоянии долго сдерживаться, потек очень скоро, впрочем, как раз когда у нее началась оргазмическая истерика с криками и всхлипами. На этот раз я так глубоко разрядился, что уже не смог далее ни продолжать, ни даже думать. Жена приподнялась, опираясь на локоть, внимательно посмотрела на меня, чмокнула в щеку, пробормотала:

— Зачем нам нужен кто-то третий? — отвернулась и уснула.