Запретный мир

– Все равно мы не догоним их, Глади, – добродушно произнес Матхун. – Да и к чему спешить… «Перо, что быстро по бумаге буквы пишет»?

– К тому, что я не допущу, чтобы они опередили нас на целый день, – пояснила Хахмурка. – Придется ждать следующего утра, пока Фун вновь не спустится, или преодолевать Стену по Лестницам, а они извиваются туда-сюда… Вдруг за ту ночь, пока они будут наверху, а мы еще нет, устроят нам засаду? Нет, мы не должны допустить, чтобы они вступили на Путь Фуна…

– Но двуколка с тремя пассажирами едет быстрее, чем мы…

– Что с того? На границе Хаоса они все равно будут вынуждены остановиться, к тому же время, когда Путь откроется, еще не настало… Хотя… – Гладия, стараясь не стукнуться лбом о раму, выглянула из раскачивавшейся кареты и увидела, что небо над вершиной Стены… Нет, еще не светлеет, но как бы дает понять своим видом, что оно, небо, вполне уже созрело, чтобы посветлеть. – Хотя до этого осталось всего ничего, – заключила она.

– Вот почему этот мир казался мне таким маленьким! – говорил Бел. – Конечно, это ведь даже не остров – всего лишь середина острова! Но я все-таки не понимаю, что такое Безумный Фун… Почему – Фун и отчего – Безумный?

– Он появился сразу же после Стопы Санчи, – объяснила Дебора. – Мне кажется – возможно, только лишь мне так кажется, – что Посвященная создала его для удобства перемещений своих жриц… Потому что лишь четверых может поднять в своих жабрах Стрекозный Дракон… Но Фун обезумел, и теперь они предпочитают опускаться и подниматься какими-то другими способами. А вот ученики или те, кто обращается к Шанго за помощью, должны преодолеть Путь. Это как испытание…

– Но в чем именно заключается испытание? Дебора развела руками:

– Я не… о, смотри, по-моему, светает!

– Ты был там, наверху, – говорила Хахмурка. – А я нет (тут она слегка кривила душой). В чем заключается безумие Фуна?

Матхун хохотнул в бороду:

– Вообще-то, Глади, мне запрещено рассказывать, чтобы каждый, вступающий на Путь, оставался неподготовленным. Я могу, конечно, намекнуть. Фун вставляет такие фитили… То есть он задает задачки… О, гляди, мне кажется или действительно светает?

Выпустив из пасти хлыст, Гунь Ситцен повернул к ним плоскую голову, и тут лошадь, копыта которой уже несколько секунд грохотали по чему-то более неровному, чем мостовая, резко остановилась. Двуколка пошла юзом, левое колесо зацепилось, и легкий экипаж перевернулся.

Белаван, очень удачно упав на Ситцена, вскочил почти сразу и помог подняться Деборе. По его штанине, а затем по ребрам и предплечью пробежали лапки с острыми коготками, и крыс вновь уселся на плече. Гунь, ругаясь на чем свет стоит, выбрался из-под ног де Фея. Придерживая одной рукой талию Деби, а другой поправляя очки, Белаван огляделся. Рядом лежала перевернутая двуколка, лошадь стояла в стороне, понуро опустив голову.

Небо над вершиной Стены, которая находилась теперь рядом, быстро светлело. Этот свет выхватывал из темноты обломки строений, завалы земли и камней, вырванные с корнями кусты и древесные стволы, загромождающие пространство между путешественниками и подножием Круглой Стены…

Один участок ее слегка серебрился и, казалось, неустанно двигался сверху вниз. И еще от этого участка доносился ровный гул.

– Это что такое? – спросил Бел, принюхиваясь к посвежевшему воздуху.

Тем временем стало еще светлее, и Белаван увидел…

– Водопад, – произнесла Деби. – Вода просачивается из Внешнего Океана в Цилиндр. От него берет начало Бута. Все это время мы ехали вдоль нее, только не видели…. Но Фун находится по другую сторону реки! Мы должны перейти, мне говорили, там есть что-то вроде моста… Слышишь?

Белаван прислушался.

Сквозь шум Водопада доносился стук копыт.

Чань с Хванем по приказу ничего не упускающей из виду Хахмурки поднялись в воздух и прощупали своими биологическими радарами впередилежащее пространство. Вернувшись, они свесились с крыши кареты, просунули перевернутые морды в окошко и поведали:

– Те тлоя быстло-быстло идут, командил и ко-мандилка. Идут к мосту челез Буту, к Фунтику, да!

Матхун, который был горазд махать кулачищами и цитировать позабытых бардов, в критических ситуациях предпочитал перекладывать бремя ответственности на костлявые плечи помощницы, вопросительно глянул на Гладию.

– Так! – сказала она. – Мост! Они пойдут через мост. Вы двое сможете поднять хотя бы по одному хамелеону?

Морды переглянулись.

– Мозем, – подтвердили они. – Чаня, Хваня – сильные каратеки!

– И сметливые, однако, – добавил Чань, подумав.

– Значит, берете этого своего Вынь-Сунь… В общем, берете его, берете по хамелеону и вшестером отправляетесь на тот берег. – Она внимательно оглядела сосредоточенные ответственные морды. – На тот, другой берег, ясно? И возле моста поджидаете. Так?

– Так! – Морды исчезли из окошка; раздался шелест крыльев.

– В следующий раз, Зигрия, – сухо заметила Хахмурка, – ты доверишь мне подбор исполнителей.

Карета остановилась.

– А что делать с ними? – спросил Матхун, кивая в сторону притихших женщин.