Запретный мужчина

Она должна сохранять спокойствие, чтобы дети ничего не почувствовали. Они с Херманом объяснят им это бегство как обыкновенную поездку с целью немного развлечься.

Он сказал: возьми с собой драгоценности… Что это значит? У него нет денег? Как это может быть? И он, и Эстела уверяли Ирену, что дела их идут хорошо, лучше некуда. Если Херман мог ввести ее в заблуждение, то Эстела никогда бы не стала лгать. Совсем недавно они обсуждали строительство новой гостиницы… Не может того быть, чтобы на счету Хермана не было средств… Деньги есть, но он почему-то не может их снять со счета. Почему?..

Бесполезно гадать.

Ирена поднялась к Мартике и предупредила ее, что через полчаса они пойдут к Эстеле — попрощаться.

— Мы уезжаем? — удивилась девочка.

— Да, дочка, мы отправляемся в путешествие, — подтвердила Ирена. — Я, ты, папа, Хермансито и Милагритос.

— Здорово! — девочка захлопала в ладоши. — Ой, мама, как я рада! А может, возьмем с собой маму Эстелу?

— Хорошо бы, детка, — ответила Ирена, — но мама Эстела не сможет оставить бабушку Фьореллу… И к тому же мы не очень долго будем путешествовать.

— А куда мы поедем?

— В Колумбию, — Ирена выдавила на лице улыбку. — Я пойду переоденусь, и тогда мы с тобой отправимся к маме Эстеле.

Онейда вместе с кухаркой перетирали на кухне посуду, когда вошел Херман.

— Мне надо поговорить с тобой, — проговорил он, обращаясь к Онейде.

Кухарка тут же вышла.

— Слушаю, сеньор, — сказала Онейда, присаживаясь.

— Нам надо уехать. Мне и моей семье, — Херман произнес это самым беззаботным тоном, но Онейда пристально посмотрела на него и опустила глаза. Она много лет знала Хермана Гальярдо и сразу поняла, что за этим его сообщением таится что-то серьезное, во что он никого не намерен посвящать. Онейда лишь в знак согласия наклонила голову. Но Херман продолжал:

— Теперь я скажу тебе то, что вынужден пока скрыть от Ирены. Этот дом будет продан. — Онейда вздохнула. — Да, я знаю, это серьезный удар для Ирены, она обожает это жилище. Но, поверь мне, так надо. Ты пока уйдешь жить к Эстеле. Сделай это сразу после нашего отъезда.

— Хорошо, сеньор, — покорно произнесла Онейда.

Херман подсел к ней и взял ее за руки.

— Мы с тобой старые друзья, Онейда… Не сердись, что я не могу объяснить тебе, чем вызван наш отъезд…

— Я ни о чем вас не спрашиваю, сеньор, — возразила Онейда, — и сделаю все, как вы сказали. Не беспокойтесь ни о чем. Я уверена, все наладится.

— Спасибо тебе за понимание, Онейда, — проговорил Херман, — по правде сказать, ничего другого я и не ожидал от тебя… Сообщи прислуге, что мы уезжаем. Вот тебе деньги — рассчитайся со всеми…

Глава 16

Привычку просматривать по утрам в офисе газеты Эстела ди Сальваторе унаследовала от своего покойного супруга Тонино, крупного бизнесмена и большого знатока гостиничного дела. Он считал, что именно с этого должен был начинаться день настоящего делового человека.

Тонино вводил жену в курс своих дел постепенно, со свойственным ему тактом и добротою. Эстела оказалась понятливой ученицей, буквально все схватывающей на лету. Тонино учил ее, что для человека, занятого гостиничным бизнесом, не должно быть мелочей: он обязан разбираться в архитектуре, в дизайне, быть в душе немножко художником, но при этом, что называется, уметь хорошо считать. Знать конъюнктуру сегодняшнего дня, хорошо разбираться в людях, уметь недругов превращать в друзей, следить буквально за всем: за поведением обслуги, убранством номеров, униформой горничных, разнообразием блюд в ресторане.

В ее памяти сохранилась одна фраза Тонино: ежедневный просмотр газет для бизнесмена — это такая же необходимость, как чистка зубов для любого нормального человека. «Ты должна быть в курсе политической жизни страны, предугадывать, как то или иное событие может в скором будущем отразиться на экономике; даже из скандальной хроники можно вычитать что-то полезное для нашего дела.»

Эстела позволила себе сконцентрировать внимание на второй половине его фразы: как-никак, она была женщиной, хоть и деловой, но все-таки не лишенной элементарного женского любопытства.

И чтение газет она начинала именно с криминальных новостей и скандалов, оправдывая свое любопытство тем, что «прочищенные» скандальной хроникой мозги потом легче воспринимают политические и экономические обзоры с первых страниц газет.

Сделав глоток крепкого кофе без сахара, она со вздохом человека, который вынужден выполнить свой долг, чего бы это ему ни стоило, раскрыла одну из наиболее популярных в стране газет.

Первое, что бросилось ей в глаза, это снимок лежащей на земле женщины с запрокинутой головой, к телу которой припало двое детей.

Эстела вдруг отбросила газету.

Дрожь пробежала по ее телу.

Ей показалось, что лежащая на земле женщина со снимка — это Ирена…

Но нет, этого не может быть, не может быть, повторяла себе Эстела, снова в нерешительности и страхе притягивая газету к себе.

Заголовок был напечатан крупным шрифтом, но буквы прыгали в ее глазах, и она никак не могла ухватить взглядом даже название статьи.