Запретный мужчина

Амаранта взглянула на розу, бледную чайную розу, и за решеткой ограды увидела еще одно бледное пятно — лицо, обрамленное золотыми волосами, странно знакомое ей лицо. Женщина смотрела с такой тоской, так страдальчески смотрела на Хулио! И под этим взглядом Амаранта невольно ускорила шаг. Скорее, скорее, они торопятся, очень торопятся!

Пилар, которая приходила к этой ограде каждый день, — ничего не могла с собой поделать, ее тянуло сюда, — видела, как жена Альвареса с сыном сели в машину. Из слов мальчика она поняла, что они уезжают в горы. Что ж, ребенку будет там хорошо. Альварес говорил, что у его жены слабое здоровье. Пилар мысленно пожелала им счастливого пути и отправилась домой. Сегодня впервые она видела жену Альвареса — суровая, строгая женщина и, похоже, что обожает сына. Как-то они поладят? Если поладят, это будет заслуга Альберто. Он сказал, что во вторник у них сеанс. «Значит, до вторника!» — мысленно попрощалась Пилар.

Амаранта нервно вела машину. Но вовсе не из-за встречи с той странной женщиной, так пристально смотревшей на Хулито. Решение было принято, страх ушел, и скорее не опасность возможной погони, а веселый смех Хулито и безмятежное солнечное утро напрягали Амаранте нервы. Надо было торопиться, надо было торопиться. Машину они оставили на стоянке и взяли билет до конечной станции — какой-то маленькой деревушки в предгорьях Пиренеев. Дальше она решит, как добираться, им все подойдет — машина, телега, повозка.

Мальчик не отрывался от окна. На поезде он ездил редко, в горы — еще ни разу. Обычно родители возили его к морю, и всегда на машине. Сейчас все привлекало внимание Хулио, и он то и дело вскрикивал, приглашая взглянуть и мать. Смотри — вон ветряная мельница! Вон овцы! Вон сжатое поле! И Амаранта не делала сыну замечаний, а смотрела на поле, овец, ветряную мельницу. Потом мальчик устал, притих и задремал у матери на плече. И она хранила этот его легкий сон как величайшую драгоценность. Перед глазами ее порой всплывало бледное женское лицо и страдальчески искривленные губы. Амаранта не гнала видение, теперь она вглядывалась в него, понимая, откуда взялось это странное ощущение знакомства.

Когда они вышли из поезда, солнце уже клонилось к западу, но стояло еще довольно высоко.

— Мне нужна гостиница где-нибудь повыше в горах, — обратилась Амаранта к добродушному старику, хозяину кафе. — Что вы можете посоветовать?

«Горожане, легочники, — сразу понял старик. — Их сюда много приезжает. И еще бывают с лыжами, когда сезон». — Он назвал деревушку, где была очень славная и удобная гостиница.

Амаранта не обратила внимания на название.

— Как туда добраться? — только и спросила она.

— Вот сейчас сын запряжет осла в тележку да и отвезет вас, — сказал старик, — другой транспорт туда не ходит. И то кое-где пешком пойдете. Зато воздух там, воздух! — старик закатил глаза, изображая неземное блаженство.

— Вот и отлично, — сказала Амаранта. — Но сначала мы, наверное, у вас пообедаем. Ты ведь проголодался, Хулито?

Мальчик рассеянно закивал головой, он смотрел вокруг с неистощимым любопытством: мало поезда — они еще поедут на тележке, запряженной осликом!

— Так можно у вас пообедать? — переспросила Амаранта.

— Отчего ж неможно? — степенно ответил старик. — Сейчас накормлю вас нашей знаменитой бараньей похлебкой. Любую хворь враз снимает. А не сыты будете, возьмете еще чего-нибудь, что сами захотите.

И вот они уже сидят за деревянным столом, и перед ними в глиняных мисках дымится ароматная баранья похлебка. Хулио удивленно крутит головой — такого он никогда еще не видал, не пробовал. А старик потихоньку усмехается про себя: горожане, они падки до деревенской экзотики, а ему и проще по-деревенски. И он сам тоже садится за стол напротив своих гостей, он не прочь потолковать с ними, расспросить. Смотрит на них с сочувствием, уж больно хлипкие оба, что мать, что сын…

— А теплое у вас где? — спрашивает старик. — Вы что ж, в горы собрались совсем налегке? Враз замерзнете.

Амаранта как-то неловко поводит плечами — она не может не признать правоту старика, но необходимости ни в чем не чувствует.

Старик поднимается и исчезает за перегородкой, а через минуту снова появляется с двумя толстыми деревенскими куртками.

— Вот, возьмите, а обратно поедете — вернете. Вы ведь на субботу да на воскресенье? Даже если на понедельник задержитесь, я потерплю.

Амаранта благодарно кивнула.

— Спасибо, дело к вечеру. Может, ваш сын их и заберет? — спросила она.

— Нет, вы мне сами их вернете на обратном пути.

— Ну хорошо-хорошо, — согласилась Амаранта, недовольно сдвигая брови. Ничего, там, в гостинице, она найдет, кому поручить отвезти их вниз, конечно, найдет, ничего страшного.

Амаранта механически опустошила миску с похлебкой, порядок есть порядок, она не привыкла оставлять на тарелках еду. Хулио мужественно расправлялся со своей, он не привык к таким большим порциям, но ему было вкусно, жарко и весело, он раскраснелся, и капельки пота заблестели у него на лбу. Хозяин одобрительно поглядывал на мальчика.