Запретный плод для нимфы, или Нимфы против Нагов (СИ)

И в кого же это котелки наши такими вредными уродились, спросите вы. И полагаю, что вряд ли мне поверите, если я отвечу, что в своих пап и мам. А между тем — это почти так и есть. Потому что анимировали котелки с помощью вселения в них неупокоенных духов опытных и талантливых зельеваров. И отбирали духов для учебных котелков исключительно среди тех зельеваров, которые по собственной неосторожности либо излишней самоуверенности взлетели на небеса в результате, как раз и именно, взрыва содержимого в их котелках! Понятное дело, никто бы не доверил им студентов и лаборатории, в которые вложены сотни тысяч зеленых дукатов[1], только в связи с этим, хоть и имеющим отношение к делу, однако внушающем серьезные опасения, обстоятельством. Поэтому духи-зельевары прошли также целый ряд психологических и психиатрических обследований и аттестаций, и только самые уравновешенные и осторожные из них, сумевшие к тому же правильно ответить на вопрос с подвохом: «Как вы считаете, что привело к вашей гибели?» — получили весьма неплохо оплачиваемую и достаточно непыльную работенку духа учебного котелка. Что же касается имен, вернее прозвищ котелков, то ни одно из них, разумеется, не имеет ничего общего с настоящими именами зельеваров, которые те носили при жизни, поскольку какой бы непыльной и высокооплачиваемой не была работа котелка, но все же престижной ее назвать — никак нельзя. И так как все ученные мужи и жены — они, как известно, господа гордые и самолюбивые, то работать котелками они согласились только на условиях анонимности, что впрочем более чем устраивало министерство образования Нимфляндии и мою бабушку, которая кстати и была вдохновительницей и учредителем данной инновации.

— Я хочу сразу же напомнить вам, что после того, как мы сварим зелье, не только мне, но и каждой из вас придется выпить своего варева и продемонстрировать нам свое понимание одного из языков матушки Природы, для того, чтобы мы все смогли убедиться, что вы сварили то, что от вас требовалось. Уважаемые котелки, прошу проследить за своими подопечными! Все! Можете приступать к работе! — провозгласила профессор.

[1] Зеленый дукат — денежная единица Нимфляндии.

Глава 18

Важнейшей отличительной особенностью нимф — является понимание языка природы. Как я уже упоминала, разные народности нимф одаренны врожденными талантами по-разному. Например, дриады, они не только могут перевоплощаться в деревья, но и понимают язык почти всех трав, деревьев и цветов; наяды — не только могут становиться водой того источника, в котором родились, но и обычно понимают язык всех обитателей живущих в их родном водоёме. Что же касается нимф, то с рождения нам дано понимать язык птиц и некоторых деревьев.

Я и моя бабушка, как вы уже знаете, мы еще и с духами ветров дружбу водим и свободно общаемся, кстати, это наш семейный секрет. В общем, все это я к тому, что нет такого существа на нашей планете, которое было бы способно понимать язык всех без исключения созданий, рожденных матушкой Природой. Однако, не все так уж и плохо, потому что существует целый ряд зелий и заклинаний, употребив и произнеся которые можно научиться понимать практически всех, кроме разве что совершенно лишенных души творений природы, таких как камни.

И именно этим мы в текущем семестре и занимались: зубрили заклинания по пониманию разнообразных природных языков и осваивали навыки приготовления синхронно-интерпретационных зелий. И ясное дело, что контрольная как раз и была срезом знаний по вышеупомянутым изученным темам.

«Илла, а какой язык у тебя? У меня язык насекомых» — вложила я подруге записку в фартук, когда мы шли к шкафу за ингредиентами.

«Язык животных, — написала мне Илла в записке, которую передала вместе с радиолой мыслеречивой, являющейся основой интерпретационного зелья. — Поэтому придётся варить отвар из волчих ягод, телячьей нежности, бараньего упрямства, лисьей хитрости, медвежьей косолапости и капать в него три капли крови новорожденного ягненка» — она закончила свое сообщения грустной рожицей.

«Сочувствую!» — написала я и передала свою записку вместе с багульником быстроумным и женьшенем яркоумным.

И я действительно сочувствовала, потому что ей предстояло выпить целых пятьдесят грамм совершенно отвратного по причине присутствия в нём крови живого существа варева. Да, уж, в сравнении с Иллой — мой отвар с муравьиной кислотой, назойливостью мух, жалом осы, писком комара, ниткой из паутины, цветочной пыльцой и виноградинкой — был просто деликатесным напитком!

— Нашла кому сочувствовать! Мне бы лучше посочувствовала! — проворчал себе под нос Уимзикал. — Из года в год одно и то же, одно и то же! Это мое одна тысяча сто двадцать третье синхронно-интерпретационное зелье! Мало того, что унизительно, так ещё и скучно! Сил моих больше нет!

— Так тебя же никто не заставляет быть учебным котелком! — напомнила я ему. — Если тебе настолько не нравится твоя работа, откажись и все!

— Так платят хорошо, а у меня долги… ого-го! — разоткровенничался Уимзикал.

— Но ты же дух! Откуда у тебя долги? — удивилась я.