Запретный плод

— Я с трудом просыпаюсь и почти ничего не вижу по утрам! — Она посмотрела на него в упор, затем, решившись, подошла и коснулась его запястья. — Тебе было любопытно узнать о моей жизни так же, как мне было любопытно узнать о твоей. Поэтому ты и приехал? Посмотреть, как я живу?

— Да, я хотел посмотреть, как ты живешь, сознаюсь в этом. Но приехал я, чтобы увидеть тебя, Кэйси. — Он погладил ее локон и продолжил более низким голосом. — Поверь мне, любовь моя, я здесь только ради тебя.

— Я верю.

Он легонько погладил ее нежные щеки.

— Дорогая, если я прямо сейчас не смогу осязать тебя всю, я просто сгорю. Ты же не хочешь остаться с горсткой бесполезного пепла в руке?

Она покачала головой и прошептала:

— Нет.

Они бросились друг другу в объятия и стали целоваться жадно, страстно, ищуще, как будто хотели сами себе доказать, что все это явь, а не сон.

— Я все время спрашивала себя, будет ли это еще когда-нибудь, — прошептала она наконец. — Джеффри, я так скучала по тебе…

Он поцеловал ее снова и, почувствовав на своей щеке горячие слезы, отстранился, чтобы понять, чьи они — его или ее. Он слегка отклонил ее голову и кончиками пальцев дотронулся до уголков глаз. Из них-то и текли горячие ручьи. Она спрятала лицо, зарывшись в его плечо.

— Без тебя просто ад кромешный, Джеффри, — прошептала она. — Какой-то ад!

— Кэйси, Кэйси…

Его голос сорвался, и они так крепко обняли друг друга, как будто боялись, что кто-нибудь из них вдруг исчезнет, растворится в воздухе и уже никогда не появится вновь.

— Я люблю тебя, Кэйси, — выдохнул он ей в волосы, — я люблю тебя…

Она подняла голову, ища что-то глазами. Он ли произнес вслух эти слова? Или они сами возникли в ее мозгу, потому что она так отчаянно хотела их услышать?

Он нежно улыбнулся, прочитав ее мысли, и погладил по волосам.

— Я люблю тебя, Кэйси, — повторил он. — Я был ужасно несчастен без тебя. Я так тосковал, что тебя нет рядом. Две недели я ни черта не мог делать. Я даже не мог выглянуть в окно, чтобы твое лицо не встало перед моими глазами.

Он глубоко вздохнул и задержал дыхание. Затем по всему его телу пробежала дрожь, и он улыбнулся ей игривой улыбкой. Прежде чем она успела ответить тем же, он подхватил ее на руки и закружил по комнате. Проведенные в пути два дня не остудили его возбуждения. Ему хотелось двигаться, внезапно он почувствовал небывалый прилив энергии. Он засмеялся, потому что любил ее и был с ней рядом, и все просто должно было быть прекрасно. Наконец-то кончились эти две недели одиночества. Он не хотел думать о завтрашнем дне или послезавтрашнем — только о сегодняшнем дне… ночи…

Все в той же эйфории он отнес ее в спальню и положил на кровать, застланную стеганым одеялом в мелкий голубенький цветочек. Оно удивительно гармонировало со всей обстановкой крохотной уютной комнаты. «И с самой Кэйси», — подумал он, улыбаясь ей.

— Ты не произнесла ни слова, — прошептал он, дотрагиваясь до ямочки у нее на подбородке. — Или мне это только показалось?

— Нет, — ласково прошептала Кэйси.

Через несколько мгновений он сбросил с себя одежду, раскидав ее по всей комнате, и направился к ней. В том, что он страстно желает ее, не было ни малейшего сомнения. Она лежала не двигаясь и наблюдала за ним. С благоговением и нежностью, такими несовместимыми с огнем в глазах, он раздел ее, сопровождая снятие каждой вещи ласками. Затем он вытянулся рядом с ней и, положив ладонь на изгиб ее шеи, едва касаясь нежной кожи, медленно заскользил ею вниз по ее телу — вдоль ложбинки между грудей к плоскому животу. Она дышала ровно и чуть слышно, будто загипнотизированная его пристальным взглядом и изучающими легкими движениями.

Потом он сел, и теперь обе его руки исследовали линии ее талии и бедер, ног, а когда он добрался до ступней, то склонился над ними и принялся их целовать. Она видела его гладкую загорелую спину, широкие, мускулистые плечи, пока он постепенно прокладывал поцелуями обратный путь — к мягкой и нежной промежности. Его поцелуи стали настолько нежными и томительными, что она невольно раздвинула ноги, и он проник языком в теплую и влажную глубину ее естества. Она ощущала его движения, его жар внутри себя, пока эти сладостно мучительные ласки не стали почти невыносимыми, и она, изогнувшись под ним всем телом и запустив пальцы в его густые волосы, издала стон, как бы умоляя его о большем, о полном и абсолютном слиянии их тел.

Он поцелуями проложил огненную тропинку выше, вдоль живота, и наконец его губы остановились и сомкнулись вокруг ее затвердевшего соска. Она обвила его обнаженную спину обеими руками и крепко прижала к себе. Он застонал, его дыхание участилось, и она еще острее почувствовала, как отчаянно он желает ее.

— Хватит, — вскричала она, — пожалуйста, довольно!

— Дорогая, что ты со мной делаешь…

Он перевернулся на спину и перетянул ее на себя. Взяв в ладони ее лицо, он коснулся губами ее волос и прошептал:

— Я люблю тебя, Кэйси… Я люблю тебя…

— И я люблю тебя… навсегда.