Читаем Запрограммированная планета (СИ) полностью

От таких выводов неуютно было на душе. Доверять нужно. Люди же мы, не роботы железные. «Я просто уверена, – кричала душа, – хороших людей на земле ничуть не меньше, чем плохих. И даже больше!» Но доверять теперь всё равно не получалось. Не получалось доверять! Извини, душа, не убедила. Слишком дорого стоило нам доверие к людям, слишком жестоко за искренность наказывала нас жизнь…

***

После известных событий Наташу мы видели два раза. Первый раз это случилось спустя несколько месяцев. Заявилась она к нам как-то в магазин, грустная-прегрустная. Глаза печальные, слезливые, робкая улыбка, губы прыгают. Думаете, раскаялась? Припёрлась прощения просить? Мы тоже вначале так подумали. И уже собирались сказать что-то вроде «да ладно, проехали, кто старое помянет, тому глаз вон!» Наивные люди. Оказалось, хрен там! Не за прощением Наташа пришла, а за своей трудовой книжкой. В пылу разборок никто тогда особо и не задумывался о подобных мелочах. Когда мы, так сказать, беседовали в бухгалтерии, у нас и у Наташи было ровно по одному желанию. Нам не терпелось отвесить Натали большого пендаля, а Натали и не против была после такого пинка лететь как можно быстрее и дальше от нашего магазина. Теперь же, когда скандал утих и замялся, воровка вспомнила про документы.

На новом месте Наташиной работы, оказывается, потребовали трудовую книжку. Как хорошо были устроены трудовые отношения в дореволюционной России! В нормальных домах человека принимали на работу только при наличии рекомендательного письма. Неважно, кем ты был – дворником, горничной, конюхом, поварихой, клерком или опытным управляющим делами. Хорошая рекомендация от предыдущего работодателя увеличивала шансы занять приличную вакансию и даже гарантировала повышенную зарплату. Будь ты сто раз честный, порядочный и исполнительный, без рекомендательного письма в те времена нужно было отработать за гроши не менее года, чтобы доказать свои деловые качества. Только тогда тебя принимали за своего и вдвое-втрое увеличивали жалованье. Сегодня рекомендательные письма требуют только в крупных корпорациях. Они прилагаются к резюме соискателя, тем самым подтверждая резюмированные деловые качества сотрудника. Почему эти письма не распространены в малом бизнесе, непонятно. В трудовые книжки обычно мало записывают правды, стараются не запятнать работнику трудовую биографию. Вне зависимости от причины разрыва служебных отношений, работодатели часто записывают в книжки «по собственному желанию». А рекомендательное письмо – замечательно! Мы бы Наташе такую рекомендацию написали, загляденье! Глядишь, брата-предпринимателя от грязных поползновений воровки оградили бы. А по трудовой ей ещё пенсию оформлять. Опять же, дети. Впереди старость.

Кстати, Наташин муж, который якобы погиб в грязном шахтном забое, позже объявился абсолютно живой, упитанный и вполне здоровый. Румяные щёчки, модная причёска, светлые вельветовые джинсы, пайта, плотная клубная куртка, фирменные кожаные полуботинки (тоже за наши?), в зубах – дорогая кубинская сигара-панателла. Он совсем не походил на жертву взрыва шахтного метана. На запястье у «шахтёра» я заметил золотые наручные часы. Его «гибель» была всего лишь одной из душещипательных легенд хитрой авантюристки.

***

Обуздав обиду, мы всё же не стали портить Наташин трудовой документ. Правда, под этим соусом выдавили с воровки ещё денег на покрытие недостачи. Мелочь, а приятно. Хоть какая-то компенсация. Удержанные с Наташи деньги мы направили на частичное погашение своего кредита.

Второй раз Наташу встретила на базаре Славуня. Дело было уже по зимнему морозцу. Наталья опустила глаза и якобы её не заметила. Славуня тоже прошла мимо. И тоже якобы не заметила нашей бывшей подружки. По словам сестрички, Наташа была одета в дорогущую длинную шубу, выглядела свежо и очень даже бодро. В магазин зимней одежды устроилась, что ли?

Бедные, бедные хозяева магазина одежды! В любой момент на тремпелях этой торговой точки вместо реальных пятнадцати шуб могли появиться двадцать пять виртуальных. Почему не распространены рекомендательные письма, кто скажет?..

Конец второй книги.

Продолжениеследует


Перейти на страницу:

Все книги серии Белила

Потомки духовных руин (СИ)
Потомки духовных руин (СИ)

Четвёртая книга Мирко Благовича – своеобразный итог размышлений автора. Книга затрагивает одну из наиболее сложных и актуальных проблем – тему развития современной цивилизации. «Потомки» отвечают на главный вопрос, заданный автором в первой книге «Белил» – поражение ли то, что люди считают поражением? Достижение ли то, что многие из нас называют своей самой громкой победой? Что дарят нам новые вершины, которые мы так страстно покоряем? Добро или зло? Проницательность или безрассудство? Благодать или разочарование? В одночасье справиться с такими вопросами нелегко, но раздумывать некогда. Время не стоит на месте, и вряд ли оно будет благосклонным к человечеству, если не ответить на удары Системы как можно быстрее, жёстче и мудрее.

Мирко Благович

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза